Евгений Галкин: "Предложения-то были, но из Челябинска уезжать не хотелось"

35-летний форвард «Трактора» Евгений Галкин негромко завершил свою карьеру. В интервью Алексею Шевченко и Александру Лютикову он рассказал, как при Назарове мог выходить только на реализацию большинства, объяснил, почему за последние 15 лет только на сезон вырвался из Челябинска, и сообщил, кем будет работать с 1 июля.

— Вы, кажется, поспешили с решением. Могли бы еще поиграть.

— Решил — и все. Вдаваться в подробности не хотел бы: был ряд причин.

— 1+5 в 37 матчах вас подкосили?

— Это отпечаток наложило, да. Но были и другие причины.

— Уже знаете, чем будете заниматься дальше?

— Знаю. Я подготовился. Окончил Высшую школу тренеров. Тренировать буду. Мне дают подростков 1995 года рождения.

— Видели их уже?

— Нет пока. 1 июля я выхожу на работу, дети — 4-го. Познакомимся и начнем работать.

— Не волнуетесь? Мы бы волновались.

— Мне кажется, с ними будет проще, чем если бы я начал работать с маленькими детьми. Тут-то ребята уже взрослые, много что умеют. Сработаемся.

— Но деньги ведь другие будете зарабатывать.

— Это понятно. Но так уж я решил. Жалеть не намерен.

— У вас 10 сезонов за «Трактор», 4 за «Мечел». Это противостояние было?

— Может быть, для болельщиков только. А игроки между собой прекрасно общались и — я не преувеличиваю — дружили. Перед матчами нам говорили, конечно, что все это очень принципиально, надо выкладываться. Но что объяснять — мы и сами это понимали. Но войны, неуважения у игроков друг к другу не было. Обе команды у себя дома играют — в Челябинске. Это здорово.

— Две команды для Челябинска все-таки — много?

— Ну как, друг другу-то они не мешали. Существовала договоренность, что в «Мечел» отправляют игроков, которые по каким-то причинам не подходят «Трактору»: молодые, которых обкатать нужно, или ребята после травм, или просто переставшие устраивать. Да и просто — хоккея стало в городе много, это же прекрасно.

— Вы провели только один сезон за пределами Челябинской области — в Перми.

— С 14 до 21 года я был в «Магнитке». Валерий Постников там взял меня в основную команду. Прошло много лет, он возглавил «Молот», приехал на турнир в Челябинск и сказал мне: «Женя, мы собрались в суперлигу, надо помочь». Приехал я в Пермь. Команда у нас просто шикарная подобралась. Звенья — одно краше другого. И вне площадки мы были очень дружны, хоть и из разных городов съехались. Мы вышли в суперлигу в тот же сезон, мне предложили остаться, но я вернулся обратно в Челябинск. При этом я два раза пробовался в других клубах.

— В каких?

— В Ярославль ездил к Петру Ильичу — на четыре месяца. Я вроде бы всем там нравился, кроме самого Петра Ильича.

— Почему так?

— Я просто так себя оценивал: я не игрок стиля «забрасывать и бежать». Меня всегда учили от шайбы не отделываться: лучше в обводке ее потерять, чем просто так вбрасывать и отдавать сопернику. И я так же приехал в Ярославль, так же тренировался, так же играл, шел в обводку. И Петру Ильичу не подошел. Когда я уезжал, там все — и директор, и тренеры — говорили: «Жаль, конечно». Не знаю, запомнил ли меня Петр Ильич. Тогда у них отсев по 70 человек был.

— А куда еще ездили?

— В Уфу — при Николаеве. Но оттуда я уже сам попросился в Челябинск обратно.

— Из-за Николаева?

— Да нет, там как получилось: я в «Мечеле» лидером был, а в Уфе набрали народу — и меня то в четвертый, то в пятый состав. А мне играть хотелось. Они отпустили — потом, правда, жалели об этом, когда я им забивал.

— У вас в первый год КХЛ была роскошная статистика: 15+20.

— В последний год суперлиги еще было неплохо: 21+16. А в этом сезоне получился рваный график такой. 10 матчей не мог забить. Я знаю, что это такое, знаю, что это заканчивается и прорывает потом. И уже начали появляться моменты хорошие. Но тут у нас поменяли тренера. Пришел Валерий Белоусов. Он мне сказал: «Женя, мне надо сейчас ребят новеньких посмотреть. Тебя я знаю». Пока игроков посмотрели, прошло десять игр. А когда вышел, опять не пошло: и в пустые не забивал.

— Сейчас все видят, как размашисто комплектуется «Трактор». Мы правильно понимаем причину вашего ухода: в родном клубе пришлось бы сидеть в запасе, а уезжать никуда не хочется?

— У меня предложения-то были. Я мог ехать и играть дальше. Но у меня в Челябинске уже все настроено: семья, дети, школа. Вы правильно сказали — уезжать не хочется. Это дом мой.

***

— У вас катание ни на чье другое не похоже.

— Когда я начинал, коньков таких не было. Учился держаться на льду сам — и пришел в хоккей уже катающимся. Не скажу, что у меня из-за этого плохое катание, просто не классическое. Некоторые прям катят так, что любо-дорого посмотреть. А мне приходится через усилия это делать.

— Какой гол через десять лет вспомните?

— Новокузнецку как-то раз забил красиво. Показал, что ухожу за ворота и буду выкатываться на ближнюю штангу, а сам бросил из-за ворот ему в спину. Я так просто забивал уже — «Барысу». И так мне понравилось! Только Андрей Назаров сказал: «Не надо частить». В смысле — иначе все поймут.

— У вас очень скромные габариты, при этом вы драк никогда не избегали.

— По молодости много дрался, с возрастом все-таки спокойнее становишься. Последнюю драку с Чистовым взять: это ведь секундная эмоция. Он толкнул человека в спину, я вступился. Он скинул краги, ну и я автоматом. То есть это просто порыв какой-то. При том, что мы знаем друг друга. Чуть-чуть поработали для зрителей.

С Сашей Сазоновым вот дрались, а потом оказались в одной команде, рядом сидели в раздевалке. Вспоминали ту драку, смеялись.

— Вы зачастую бились против людей, которые гораздо крупнее вас. Рябыкин вот тяжелее на 20 килограммов, Никулин — то же самое.

— А не смотришь на возраст, на вес. Я никогда не задирался ни на кого первым. Но если лезли на меня и надо было драться, я страха не испытывал. Если кто-то начинал, я не отворачивался. Что касается драки с Рябыкиным — ну меня бы в том эпизоде просто не поняли бы, если бы я развернулся и уехал как ни в чем не бывало. Там было за что подраться, я и подрался. Не убегать же.

— Вы раньше так много штрафного времени набирали.

— Когда раньше правила позволяли, любил жестко сыграть, где-то на грани фола, в тело. А сейчас наоборот. Алексей Дементьев консультантом был в «Мечеле», вот он мне и сказал: «Ты ведущий игрок, ты 120 минут сидишь, команда в это время без тебя. Кому это надо?» И я как-то стал задумываться об этом. В последних сезонах вообще мало удалялся.

— Кто самый техничный хоккеист из тех, с кем вы играли?

— Осипов Сергей — мы с ним в «Магнитке» пересеклись. Просто сумасшедшая техника у него была. С вратарями разбирался на раз-два. Ребята говорили, что в ЦСКА он превосходил и Федорова, и Могильного. Он сам до 40 лет доиграл — и дальше мог бы продолжать, тем более его в Новосибирск звали. Но он сам решил закончить. И вот деталь: на кроссах обычно бывает как: молодежь впереди бежит, а опытные в конце где-нибудь. А у Осипова такого не было: он всегда в первых рядах бежал даже в 40 лет, всем пример подавал.

— Какой иностранец вас удивил?

— У нас в «Тракторе» защитник Лакос играл. Полиглот, знает пять языков. В самолете летим, он постоянно с книгой. Читает, читает. Дочитал — достает следующую. Очень приятно удивил. Тоже пример для ребят — как время занять.

— С Гренье вы подружились?

— Знаете, да. Гренье и Дажене — вообще отличные парни. Канадцы как-то больше импонируют, чем американцы. Я играл в командах с американцами — Дойгом, Албаном. Так вот с ними труднее контакт находить.

— Часто в 90-х зарплату задерживали?

— Часто — не то слово. Бывало, по полгода не платили. В 1998-м такое случилось. Местным игрокам, конечно, полегче было: мне родители помогали. Но все равно очень тяжело приходилось.

— Бастовали?

— За всю жизнь бастовал один раз — тоже в «Тракторе», но позже. Нам не платили снова, ну мы и не вышли на игру со «Спартаком». Мы надеялись, что если мы начнем бастовать, то изыщут хоть какие-нибудь средства, хотя бы часть заплатят. Я тогда был не ветеран, а игрок средних лет. Старшие решили: будем бастовать. Мы их и поддержали.

— Деньги сразу выплатили?

— Нет, ничего не добились. На следующий матч вышли, победили, стали дальше играть.

— Андрей Назаров тут рассказывал, что в детстве он в Челябинске постоянно дрался. Вы ведь тоже в Челябинске росли.

— Я с Ленинского — райончик такой нормальный. Драться приходилось. У меня-то в округе знали, что я хоккеист, так что проблем не было. А на чужой территории из-за экипировки возникали неприятности, да. Так что если матч у нас был в другом районе, то нас туда всех вместе везли на автобусе. Реально — были случаи, что хоккеистов в чужих районах разували. Очень много ребят из тех, с кем я рос, оказались в тюрьмах.

— Удивлены тем, что однажды Денису Баеву пришлось в Челябинске с таксистами драться?

— Насколько я знаю Дениса — это очень справедливый человек. Всегда поможет, всегда заступится, если видит несправедливость.

— С Назаровым вам трудно было работать? Он вас старше лишь ненамного, а молодые тренеры обычно устраняют таких авторитетов.

— Мне не было трудно. Он пришел в клуб и сразу сказал, что возрастных не будет шибко притеснять — главное, чтобы был результат. Одно время было даже как. Я немножко приболел. Но при этом у нас был хороший наигрыш «пять на четыре». И Назаров говорит: «Ты одевайся, сиди на скамейке. Как будет удаление — выходи на реализацию». За игру я четыре раза вышел — мы два гола забили.

***

— Вспоминаете себя в возрасте тех ребят, которых вам с 4 июля тренировать?

— В их возрасте я был в Магнитке: уехал туда в 14 лет. В общежитии с ребятами жили. Особо, кстати, не буянили.

— Старшие товарищи курить и пить не учили?

— Нет, я в юности и не прикасался к спиртному. Воспитание не позволяло. А первую и единственную сигарету выкурил в 7 лет — отвращения хватило на всю жизнь.

— Сейчас все же многие хоккеисты курят.

— Думаю, это мешает. Конечно, я видел многих ребят, которые курят и бегут при этом, причем бегут быстрее меня, некурящего. Но мне кажется, что это такое опасное дело, которое скажется не сейчас, не через год, а лет через десять.