Russian alien in Стокгольм

Дневник чемпионата мира:
День первый. Новый Вавилон
День второй. Тучи над Стокгольмом
День третий. История "болезни"
День четвёртый. "Где-то есть город, тихий, как сон"
День пятый. Пусть время научит, пусть время покажет

В Стокгольме, как, наверное, и в любом другом незнакомом городе, у иностранца в какой-то момент возникает чувство обречённости, потерянности, отрезанности от мира. Что-то вроде комплекса чужого человека в кафкианской "Америке". Сам Кафка, к слову, написал эту книгу, так ни разу в Америке и не побывав. Поэтому, уверен, даже те из вас, кто не выезжал за пределы райцентра, без труда поймут, каково это — проснуться однажды в своей постели и понять, что город (а, значит, и весь мир) вокруг чужд, отрешён и равнодушен к твоей судьбе.

У хоккеистов тоже бывает нечто подобное. На чемпионате мира, конечно, в меньшей степени, всё-таки 20 дней вполне можно потерпеть, отсидеться в гостинице, уйти с головой в работу… А каково, скажем, нашим энхаэловцам, скованным одной цепью и одной целью, а проще говоря – контрактом и обязательствами? Особенно — если в первое время что-то не получается и кажется, что тренер предвзят, коллеги норовят сожрать тебя с потрохами, а снежные канадские пейзажи лишь подчёркивают твоё одиночество…

Искать спасение в баре? Это только усугубит ситуацию. Лететь первым рейсом домой? Это значит распрощаться с мечтой, признать свою слабость. Приходится собирать волю в кулак и сливаться с окружающей обстановкой. Подстраивать себя под неё и её под себя. Искать выходы в полной безвыходности. Хоккеисты так и поступают. Неудивительно, что 9 мая в Стокгольме появился маленький российский оазис.

В России был праздник, пусть и со слезами на глазах, а в Швеции – серые, ничем не примечательные будни. Но и здесь нашлись люди, помнящие о подвигах прошлого. Под накрапывающим дождиком, покалывавшим лицо, словно сотня маленьких иголочек, "сборники" с задумчивыми лицами покидали уютные стены гостиницы, чтобы сесть в автобус, увозящий их в российское посольство.

Небольшое, старое, советское по духу здание, чиновники советской закалки… Не сказать, что посольство напоминало лучшие времена Советского Союза, но определённого рода винтажность в нём была. Пока на огромной плазме шла трансляция парада Победы, посол быстро и без обиняков поздравил хоккеистов с праздником, пожелав им успехов на чемпионате.
Затем слово взял Третьяк, вспомнивший, что в 1975 году, на 30-летие праздника, прославленные ветераны войны, маршалы и генералы, пообещали в случае победы предоставить хоккеистам право сфотографироваться с тем самым знаменем, что развевалось над рейхстагом в 45-м. Естественно, с таким-то стимулом наши взяли все десять матчей с общей разницей 90:23. В то время "красная машина" была так сильна, что достаточно было её просто хорошо попросить, чтобы вообще не волноваться за результат.

Третьяка поздравили с недавним вручением ордена, подарили фарфорового медведя во вратарской хоккейной форме и на том с официальной частью покончили. Журналисты, хоккеисты и тренеры полностью расслабились, забыли все былые тревоги и переключились на совместное фотографирование и поедание шашлыка. Дацюк раздавал автографы прекрасным сотрудницам посольства, Билялетдинов с Никулиным хохотали над шутками Малкина, а Третьяк что-то увлечённо рассказывал своим коллегам из ФХР. Единение было полным, разве что закончилось всё слишком быстро – не прошло и часа.

В то же время на арене "Ховет" проходила тренировка сборной. Восемь игроков, посещающих лёд чемпионата лишь факультативно, не проявляя особого энтузиазма, нарезали круги, отрабатывали броски и устало вздыхали. Тренироваться в усечённом составе было не слишком интересно, но надо же как-то поддерживать форму. Так в команде неожиданно образовались три касты: брахманы, разъезжающие по посольствам, вайшьи, оставшиеся в гостинице, и кшатрии, тренировавшиеся на льду. Словно команда представляет не Россию, а какую-то средневековую Индию.

Ещё один русский родничок уже днём неожиданно забил из-под земли рядом с пресс-центром. Спонсоры турнира ни с того ни с сего озаботились питанием журналистов, организовав им бесплатные фрукты, печенье и чай. А предлагали всю эту вкусную и полезную пищу три милые девушки, одна из которых оказалась нашей соотечественницей.

Она представилась Надеждой, рассказала, что сама из Санкт-Петербурга, раньше училась в местном государственном университете, а теперь пошла в магистратуру в Стокгольме. Всегда, говорит, хотела учиться где-нибудь в Скандинавии. Правда, на вопрос, почему, так толком ответить и не смогла.
Было заметно, что за полтора года она немного отвыкла от русской речи, некоторые слова ей давались с трудом. А хоккеем до этого первенства она и вовсе не интересовалась, смотрела всего один матч, да и то по телевизору. Зато теперь ходит на все матчи сборной и даже выучила фамилии пары игроков. Малкина и почему-то Овечкина.

— А как же Дацюк? – удивляюсь.
— Дацюк? Не знаю… Сейчас посмотрю.

Надежда не поленилась дойти до стойки с ростерами команд, выбрала листок с Россией и внимательно изучила статистику Дацюка.
— О, он даже гол забил!
— Ну, он вообще неплохо играет… Молодой парень, перспективный…

Хорошая девушка. Оказалось, что на эту работу она попала почти случайно – в университете вывесили объявление "Шкоды" о наборе среди студентов. Решила попробовать: интересные люди, новые впечатления, необычный спорт. И вроде всё пока получается, да только время от времени, когда народ исчезает из пресс-центра, становится скучновато. Так что я со своим импровизированным интервью оказался к месту.

Две "русские встречи" за один день – уже большое облегчение для брошенного в чужом городе человека. Но до полноты картины не хватало третьей. И она, представьте себе, состоялась. Уже по дороге к метро нам встретился странный человек с нарисованным шведским флагом на щеке, но почему-то одетый в красную советскую форму. Спеша на матч с немцами, он пролетел мимо бойким метеором и растворился в толпе – останавливать его было бессмысленно. Но надпись на спине мы всё-таки разглядели – "Фёдоров".

Видно, и в Стокгольме есть персональные поклонники Сергея. А значит, город нам не такой уж чужой…