Нолан: В мои планы на чемпионат мира входит четвертьфинал

Уже в субботу на льду финской арены скрестят клюшки игроки сборных России и Латвии, поэтому наш корреспондент Елизавета Алферьева не могла не поговорить с тренером латвийской команды. Тед Нолан рассказал о том, что до приглашения в сборную не знал, где вообще находится Латвия, что на самом деле в его терминологии означает "ОК", а также подчеркнул, что рижское "Динамо" для него – это не национальная команда. 

– Мы много говорим об изменениях в сборной Латвии, однако как-то мало информации о том, как ты вообще ее возглавил.
– Все было очень просто – мой близкий друг позвонил мне очень поздно вечером и предложил подумать о том, чтобы попробовать потренировать латвийских хоккеистов. Начнем с того, что я понятия не имел, где эта страна находится, поэтому когда мне в трубку заговорили о грядущем чемпионате мира, квалификации на Олимпийские Игры, я немного растерялся и открыл google, чтобы посмотреть карту мира. Когда я ознакомился с информацией, то мгновенно перезвонил и сказал, что в ближайший понедельник я прилечу в эту балтийскую страну и начну работать. И вот, с того июля я почти год занимаюсь с ребятами. Могу сказать сразу, что понимал, какую команду на себя беру – это не "Динамо" Рига, не "Торонто", а именно национальный состав. Я совершенно не знал, чего ожидать от ребят, поэтому не совру, сказав, что сначала чувствовал себя неуютно, ведь не знал ни одного игрока лично! Только четыре фамилии были у меня в голове: Ирбе, Озолиньш, Карсумс, Бартулис.

– А Даугавиньш?
– Абсолютно не слышал о таком. Тем более я говорю именно о тех, кто был в Америке, а теперь мне даже как-то неудобно признаваться в том, что я не знал о Дарзиньше, Спруктсе, других ребятах. Более того, я познакомился с самой страной и остался доволен. Да я и не являюсь кем-то отдельным или очень главным в команде: часто провожу время с хоккеистами вне ледовой площадки, не имею особенных строгих указаний "сверху" о том, что мне делать, получаю удовольствие от общения с каждым из ребят. 

– Кто же из них запомнился быстрее всех?
– О, я долго разглядывал картинки и учил фамилии, а первый, кто приходит в голову, – это Арвид Рекис. Я вырезал лица игроков вместе с именами и часто пользовался такими картинками первое время. Помню, в какой-то из первых игр я просто тыкал в игрока и говорил: "Ты… ну в общем, выходи на лед". Более того, я считаю, что моя нынешняя работа пока что самая серьезная из всего, чем я занимался: мне нужно говорить медленнее из-за моего вечно "скоростного" английского, ну и важно обязательно объяснить все каждому. Кому интересен процесс? Всем нужен результат, а я отвечаю за базовый процесс, чтобы дело как-то продвигалось. Да, я стараюсь действовать и мыслить позитивно, и это чем-то напоминает историю самой Латвии: сначала в ней жили одни люди, затем другие, время снова менялось и политика тоже – в итоге здесь есть собственный язык и народ. 

– Неужели не было никаких сомнений перед приездом в Латвию?
– Единственное, о чем я задумываюсь – это авиакатастрофа в КХЛ. Я помню, что я думал о том, чтобы не возвращаться, ведь был очень сильно напуган. На какое-то время вернулся домой и только через время взял себя в руки. Дело не в том, что это произошло с командой КХЛ, а в том, что это просто случилось. Возвращаясь к теме этой страны, я отмечу, что люди, живущие в Латвии, богаты ментально – они говорят минимум на трех языках, и это большое дело. 

– Насколько я знаю, очень сильно изменились тренировки.
– Да, потому что когда я прилетел в Латвию, первые дни после наблюдений за обычными тренировками я был удивлен. Они были слишком нудными и долгими: час одно, час другое, час третье – и в итоге команда устала и видеть друг друга не хочет. Мысль лишь одна – хочу домой, на кровать, спать. Это не сороковые года, не советское время, а новая эра. Я сократил тренировки, и после них мы едем кушать вместе – болтаем и улыбаемся. 

"Ozo, tell them what to do!"

– В последнее время сборная выглядит слишком "молодо".
– Когда я стал тренировать сборную, мне сказали, что Рекис не будет выступать за сборную, а еще Озолиньш, Лавиньш… Я старался как-то вернуть их обратно, и Сандиса Озолиньша на олимпийской квалификации видели многие. Позже я вовлек в сборную Ирбе, который посещал игры сборной, видел матчи с трибун. Я всегда восхищаюсь тем, как Ирбе относится к своей стране, потому что он очень тепло и с большой гордостью повторяет: "Я из Латвии. Это моя страна". Это говорит о невероятном патриотизме человека, о том, что в его сердце начертано название этого государства. Я еще раз напомню об Озолиньше – он сделал команду командой. На олимпийской квалификации я сказал Сандису: "Ozo, tell them what to do!", и он сказал. Слишком много молодых игроков, даже самых талантливых, не добавят команде слаженности и мудрости, не говоря уже о победах на чемпионате мира. И это все сводится к тому, что нынешний год будет для нас непростым – много важных игроков имеют травмы: Карсумс, Бартулис, Кришьянис Редлихс, Масальскис все-таки кое-как тренируется. Нам нужны взрослые игроки, поэтому я действительно был расстроен, вычеркивая на тренировках фамилии Рекиса, Лавиньша, Галвиньша. Между прочим, могу защитить своих ребят от нападок, что, мол, они просто не хотят лишний раз выходить на лед – у них действительно травмы, и они лечат их. 

– Кстати о жесткости в хоккее. Я заметила, что ты обычно доволен, когда в игре есть хиты в борт.
– Да, я сам предлагаю парням не бояться делать такие вещи, ведь игра получается открытой и быстрой. Конечно, самое простое – это основать свою наигранную базу на обороне, но если есть возможность как-то обмануть соперника – сразу несись в нападение, даже если это может затронуть переживающих о своем коэффициенте защитников. Так вот, если двигаться по такой схеме, то в радиусе одного метра за воротами обязательно должен быть финальный хит, которого так боятся молодые игроки. Чем агрессивнее – тем лучше. Это настоящая коллизия, которая длится шестьдесят минут. Именно на этих силовых я заметил один недостаток у сборной, когда только познакомился с ребятами. 

– Плохое качество хитов?
– Нет, им просто не хватало сил под конец периодов, и я понял, что это надо как-то поднимать. Мы много работали с хипчеками, силовыми, и я чувствую, что уже имеем что-то хорошее в настоящем времени.

– Почему же тогда Ивананса нет в сборной Латвии?
– Ему предлагали, правда. Я был бы очень рад его видеть в команде, но что-то, видимо, не сложилось. 

– Когда я в марте спросила у Райтиса, будет ли он принимать участие в Euro Hockey Challenge, он развел руками и сказал, что приглашения не получал.
– Я имею информацию, что получал. Видимо, где-то нестыковка. 

Рижское "Динамо" – не национальная команда

– Наверное, удивлю читателей, сказав, что не смотрю хайлайты и не читаю новости постоянно. Да, я что-то слышал о латвийской паре Знарка и Витолиньша, но на этом все. Я занимаюсь сборной, строю ее, и рижское "Динамо", как и любая другая команда, для меня нечто отстраненное. Единственное, что могу сказать о рижском "Динамо" – я смотрю на то, как играют те, кто есть в сборной. "Динамо" – не национальная команда, потому что слишком много игроков сборной расплылось по КХЛ, а несколько играют в НХЛ. Я скорее задумаюсь о том, как давать такому игроку, как Карсумс, к примеру, больше времени во время реализации большинства.

Когда я год назад увидел одного латвийского игрока, то был разочарован его возможностями из-за плохой формы. При этом он очень хороший парень – добрый, замечательный, но в хоккее нам нужны еще и скиллзы, усердие. 
– Очень жду его фамилию. 
– Армандс Берзиньш. Мы с ним поговорили, и я объяснил, что "респектую" его в плане того, как он помогает "строить" атмосферу в команде, однако надо и собой заниматься! Мы не Россия, не Канада, не Швеция, а те, кем являемся. 

– Я прекрасно помню, что на пресс-конференции ты мне ответил о Берзиньше как-то странно.
– Почему? Я сказал, что он игрок как игрок – ОК. Моя терминология действительно отличается от других. Если я говорю, что игрок отыграл на "ОК" – это означает, что нечто хорошее он нам в копилку не принес, но это видела вся команда, все зрители, все комментаторы, и мой комментарий не будет отличаться от их мнения о том, что он отыграл отвратительно. Мы лучше поговорим с игроком наедине, и я объясню, в чем его ошибки. Так и сейчас, если тебе интересен кто-то, кроме Берзиньша, – назови фамилии.

– Алексей Широков, Ючерс, Коба Ясс.
– Алекса я люблю, скажу сразу. Причем мне в нем нравится то, что он дорожит командой. Ошибки у него присутствуют – порой он резок, может швырнуть клюшку так же, как недавно сделал Армандс. В плюс Алексу я занесу его желание играть – он приходит рано, уходит последним. 

– Лёша часто играет либо в третьем, либо в четвертом звене. 
– Да, я пробовал экспериментировать, смотрел, кто и как где играет. Кстати о четвертом звене – вот Коба. Я часто замечаю, что он слишком много тренируется, поэтому подхожу к нему и прошу притормозить и просто поразмышлять об игре ментально. Если говорить о плюсах, то он всегда готов играть за сборную – он отдается игре за национальную команду. Про Ючерса история другая. У него есть возможность помочь Масальскису, если придется. Что ж, с чехами он отыграл на "ОК", но про игру со шведами даже "ОК" не подходит – было плохо. 

– В данной ситуации больше задумываешься о Гудлевскисе, разве нет?
– Не могу утверждать, потому что Ючерс отыграл на выставочных матчах. На нем не было очень серьезной ответственности, поэтому судить так сразу я бы не стал. Да, он пропустил одну, две, три, семь шайб, но не сдался. Если ты сдаешься – ты не наш парень. Приближаясь к чемпионату мира, будем ловить изменения в звеньях, думаю. Есть уже определенные планы.

– К примеру?
– В мои планы входит четвертьфинал. Если скажу, что хочу замахнуться на США – это будет необычно, согласись. Любая команда из списка – Россия, Финляндия, Словакия, Германия, США, Франция и Австрия – может как неожиданно удивить, так и разочаровать. Я могу сейчас назвать несколько сборных, которые мы планируем обыграть, но это дисреспект. Ты бы предложила Австрию и Францию, скорее всего. 

– Пусть.
– Так и оставим.