"Тренер из "Вашингтона" и работает тут грузчиком?" Часть 2.

Белорусский хоккеист Евгений Есаулов поделился мнением о белорусском и украинском хоккее и рассказал о своей карьере.

— Мне кажется, после домашнего чемпионата мира все может еще раз перевернуться.
— И у меня есть ощущение, что все может накрыться медным тазом. Не хотелось бы, конечно. Если учесть, сколько было вложено в развитие нашего хоккея. Захаров, конечно, в этом серьезно поучаствовал, правда, потом приложил силы и в развал. Все ведь было так хорошо, шло вверх и вверх. Стали приезжать хорошие легионеры, за ними тянулись наши хоккеисты, даже я многому научился. Непонятно, почему так происходит.

— Какие у вас остались впечатления от работы с Хэнлоном? Некоторые говорили, что при нем начали чувствовать себя людьми.
— Можно и так сказать. У него нет разделения, что если он тренер, то стоит выше игроков. Он такой же нанятый по контракту человек, как и хоккеист. Но выше нас он себя не ставил. Интересная история. Перед чемпионатом мира в Австрии, кажется, мы проводили спарринги в Швейцарии. Надо было переезжать в другой город, приехал грузовик, чтобы загружать баулы. И Глен заскочил в кузов и говорит: "Давай, бросай!" Брал баулы и складывал. Я, честно, смотрел такими глазами на это: "Как так? Тренер приехал из "Вашингтона" и тут работает грузчиком?" Это очень характеризует человека. С ним было очень просто. Он никогда не говорил плохого слова. Давал понять, что ты неправильно поступил, неправильно выполнил свою работу, но никогда не говорил, что ты плохой хоккеист. Считаю, это верно.

— А наши тренеры могут и с землей сравнять за ошибку, да?
— Ну конечно. Не будем называть имена — это некрасиво. Но такое у нас сплошь и рядом. Есть люди, которые в пылу эмоций наговорят гадостей, а потом понимают, что неправы, подойдут и извинятся — это, считаю, приемлемо. А если наорать, да еще считать, что все нормально… Это неправильно. Оскорблять человека нельзя, как бы он ни ошибся на площадке.

— Своей карьерой в сборной довольны?
— В принципе, да. Иногда хотелось сделать лучше, но не получалось. Где-то — просто в силу своего уровня. В первый раз с Крикуновым выехал в Финляндию, и мы тогда вылетели. Не хватало ни мастерства, ни опыта. После чемпионата Беларуси оказаться на таком уровне — это небо и земля. И все равно, когда уже играли переходные матчи, было полегче. А первые матчи… Смотришь, на другой половине площадки канадцы катаются. Крики, музыка. Пока в нужный ритм войдешь, уже матч закончился.

Евгений Есаулов

— Помните олимпийскую квалификацию в 2005-м?
— Тогда должен был поехать на нее Дима Панков, а у него была травма. Меня вызвали уже в середине сбора. Поставили в звено с Лехой Калюжным и Олегом Антоненко. Моя задача была покопать в углу, откинуть шайбу, а они там решали. Все здорово складывалось, все было отлично. Выигрывали, устраивала и ничья. А потом все перевернулось. У меня такое было второй раз в карьере. Впервые — в плей-офф, "Гомель" — "Юность". Это было первое чемпионство минчан. А второй такой проигрыш — в Риге. Слезы были на глазах, реально. Мне кажется, это все-таки Михал Михалыча Захарова ошибка, что в самый сложный момент он не взял тайм-аут. Он ведь во главе сборной был в первый раз, да и помощник не самый опытный — Саня Руммо. Ну и наша вина, конечно. Нагоняй тогда был приличный. И обидно, конечно.

— А вспомните самый лучший момент в карьере?
— Знаешь, много их было. Любая заброшенная шайба, победа команды в отдельном матче, чемпионате. Особо яркого — побед на Олимпиаде — не было. Но выигрывал чемпионат Беларуси, ВЕХЛ, чемпионат мира в группе "В", становился серебряным призером Континентального Кубка с "Гомелем".

— А в жизни яркие воспоминания?
— Рождение дочери, наверное. Я тогда выступал в "Гомеле". Она родилась 17 июля, у нас уже шла предсезонка, но как раз были выходные. Я приехал в Минск, забрал жену из роддома, привез домой. К вечеру все начало происходить. Привез ее в больницу, и оказалось, что забыли тапочки. А я на взводе, в первый раз такое происходит. В общем, мне казалось, что, если я не привезу тапочки, мир перевернется. Через пару дней я осознал, что поступил очень плохо, но тогда я по проспекту ехал 160 км/ч за тапочками. Потом уже подумал: ну, тапочки — и что? А 160 километров — это очень опасно. Мало ли что. Сейчас с женой вспоминаем, смеемся.

— Дочь у вас одна?
— Да, Ане уже 9 лет скоро будет. Занимается спортивными бальными танцами уже третий год, входит в федерацию, катается на соревнования, зарабатывает с партнером баллы. Жена Анастасия — доцент БГУФКа. Все вроде хорошо.

— Сына-хоккеиста никогда не хотелось?
— Знаешь, никогда не было такого, мол, хочу именно сына. Хочется второго, но нет такого, чтоб был именно пацан. Есть ровесники, которые говорят: "Пацан, пацан". Будет девочка — здорово. Да и с нынешней ситуацией в хоккее я бы еще о-очень подумал, отдавать сына в хоккей или нет. Пусть бы лучше хорошо учился и зарабатывал себе потом на жизнь.

— Семья — это главное в жизни?
— Да. И чем старше становишься, тем больше это ощущаешь. До Харькова — 1000 километров. Они приезжали ко мне два раза на детские каникулы. И я домой — два раза на пару дней. Многое упускаешь в воспитании ребенка. Ну и морально тяжело. День в дороге, еще день надо отойти. А потом возвращаешься на работу, нужно еще результат показать, а ты никакой.

— А что тогда хоккей?
— Не сказал бы, что это все. Так было в детстве. А в последние годы — это был бизнес, моя работа, то, чем я зарабатывал, за счет чего обеспечивал семью.

— Сейчас не тревожно на пороге новой жизни?
— Тревожно было два года назад, когда уходил из "Гомеля". Была неизвестность. До того был постоянно уверен: контракт продлят, все здорово. А тут контракт закончился, дальше — ищи, делай, что хочешь. Было страшно: если закончу с хоккеем, как жить дальше, чем заниматься, как войти в эту простую жизнь без спорта? Но благодаря родителям, близким, тестю, теще справился с ситуацией. Тесть — Геннадий Павлович Судников — заслуженный-перезаслуженный человек в борьбе, мастер спорта СССР, в его честь проводят турниры, он сильный психолог, очень помог мне в тот момент. Я понял, что жизнь не заканчивается, начинается новый этап. 

За эти два года я этой мыслью проникся. Есть, конечно, определенные страхи, что придется заниматься чем-то, что я еще не умею. Но главное — не опускать руки, и все получится.

(Во время разговора у Евгения звонит телефон).

— Вот, Саня Зеленко звонил. Устроился на фирму к кому-то. Замдиректора. Говорит: "Сижу за компьютером". Спрашиваю: "Непривычно же, наверное, всю жизнь двигаешься". Отвечает: "Ко всему привыкаешь". Вот, недавно собрались поиграть. Было нас 10 человек, встречались с командой, которая организовывается только, будет в чемпионате Минска играть. Две пятерки — это, считай, не уходя со льда. А до того два месяца физически вообще ничего не делал. Ну, только так, на даче покопать. Чем старше становишься, тем сложнее начинать. Раскочегариваешься по ходу дела. А на предсезонке все равны — молодые, старики. В общем, сыграли мы. Проиграли. Но и там были хорошие ребята: Паша Волчек, Леха Винокуров, Леша Титовец, Леха Крутиков. Что тебе еще рассказать?

— Что-нибудь веселое.
— Ой, не знаю. Если, например, снимать на камеру, как все едут в автобусе, собираются на игру — похлеще КВН будет. Есть же всегда в коллективах люди, о которых говорят "душа компании". Сразу на ум приходит Миша Климин. За словом в карман не лезет. Даже когда все плохо, хотя так и не бывает. Ну, допустим, плохо сыграли, нет результата. Миша никогда не унывает, всегда улыбается, шутит. Вот в "Гомеле" с ним вместе играли. И жили вместе, хотя можно было по одному. Я предложил — он согласился. Потом спрашиваю: "Почему?" Он отвечает: "А мне одному скучно". Я говорю: "А если я один буду жить, загонюсь так, что вообще буду хмурый ходить". И он меня веселил. Сижу, молчу, а он истории рассказывает.

Позапрошлый сезон я провел в "Компаньоне". Приезжали на сборы, они проходили в Броварах, там все нормально, мне понравилось, распустили на выходные, только сказали: "Заберите форму, перевезите на наш домашний дворец, на "Атек". А я по детству помню, он еще "Красный экскаватор" назывался. Там каток изначально вообще открытый был, помню, ветер дует, тебя сносит. А потом жестью рифленой обгородили его, получился такой ангар. При морозе — 20 там было — 23. И играли в хоккей. В общем, сказали: приедете туда, скажете – "Компаньон", вам раздевалку дадут. А раздевалки, мол, хорошие — ремонт сделали, шкафчики поставили, кулер, плазма. Думаю — ну, наверное, нормально будет. Раздевалка — это важно для хоккеиста, ведь очень много времени проводишь там и на съемной квартире. Мне важно, чтобы она комфортная была — все же второй дом. Короче, приезжаем, а там — серость, сыро, света нету, темный коридор. А я был с Саней Зеленко, он там уже второй год играл, спрашиваю: "Куда мы попали?" Он отвечает: "Спокойно!" Заходим в раздевалку: "А где ремонт?!" А он говорит: "Ты еще не видел, что тут в прошлом году было". Я форму бросил, с плохим настроением поехал домой. За выходные привык к этой мысли. Но там сыро, все гниет, ой… А зарплата? Все "черное", в конвертах. Но в долларах, что приятно. В страну валюты привезли.

Евгений Есаулов