Величкин: Кинэн – самый русский тренер из всех иностранных

Величкин: Кинэн – самый русский тренер из всех иностранных

Вице-президент «Магнитки» Геннадий Величкин – о Кинэне и Воробьёве, находке Коваржа и Филиппи, изменениях в КХЛ и многом другом.

Мемориал Ромазана – старейший предсезонный турнир в России, который проводится вот уже 24 года. В августе в Магнитогорске собираются сильнейшие команды страны, но основное внимание журналистов всё равно приковано к местной команде. В том, что магнитогорцы из года в год остаются среди лидеров российского хоккея, велика заслуга Геннадия Величкина. Мы побеседовали с вице-президентом «Магнитки» о связи времён, Кинэне и Воробьёве, селекционных победах и отношениях с другими руководителями.

«НЕ ВОЙДИ МЫ В СВОЁ ВРЕМЯ В КАБИНЕТ РАШНИКОВА И НЕ ПОВЕРЬ ОН В НАС – НИЧЕГО БЫ СЕЙЧАС НЕ БЫЛО»

— По сравнению с 90-ми годами многое ли изменилось в вашей работе? Как удавалось оставаться на плаву всё это время?

— Конечно, мы меняли подходы. В начале 90-х было одно. В конце 90-х — уже другое. Разные лиги, разные подходы. Мы выживали, когда-то хоккей вообще никому был не нужен и неинтересен. На энтузиазме выживали, а сегодня ситуация поменялась.

— Какие методы вы сейчас применяете, чтобы заполнять дворец и оставлять «Металлург» популярной командой?

— Самый главный метод – это выигрывать. Это самое действенное. Тогда и болельщик пойдёт. Учитывая, что мы относимся не к столичным городам, в Магнитогорске население меньше полумиллиона. Трудно в рабочем городе держать дворец на аншлаге. Тем более если посчитать в среднем, сколько людей к нам должно приходить. Убрать пенсионеров, маленьких детей, которые ещё совсем младенцы, и получается совсем высокий процент явки на хоккей. Но мы стараемся. Во-первых, это качество обслуживания. В ледовый дворец люди должны приходить как на праздник. Как только мы въехали во дворец Ромазана, который был ещё без трибун, мы сами их доделывали. Помню, Виктор Филиппович Рашников ещё работал начальником производственного отдела комбината. Он организовывал людей с завода, с цехов, которые нам благоустраивали дворец, помогали. И с тех пор мы говорим, что каждый человек, который к нам пришёл, должен уйти с хорошим настроением. Хотя проблемы бывают. Раньше не было такой глубины медиаресурсов, тогда было гораздо сложнее работать. Сегодня же каждый человек может посмотреть, что такое качество и эталон. В этой конкурентной борьбе нам приходится бороться с другими местами Магнитогорска, где можно посмотреть хоккей. Например, в кафе, в барах, в ресторанах. Там тоже многое придумывают. Приди, поболей и получишь кружку пива бесплатно. А выпив одну, человек может ещё две или три дополнительно заказать. Плюс друзей каких-то притащить. Ну а мы в структуре работы хоккейного клуба поделили обязанности с Максимом Николаевичем Грицаем. Всё, что касается ледового дворца, его технического состояния, вопросов продаж билетов и абонементов, работой со зрителями – это Грицай работает со своим управленческим отделом. Я в большей степени с хоккейной командой.

— Как зрители восприняли переезд из старой арены на новую?

— Нельзя сравнивать удобства здесь с удобствами в старом ледовом дворце. Для обслуживающего персонала, хоккеистов. Да и для зрителей тоже. Хотя тот дворец был домашний, уютный, камерный. И многие болельщики со стажем сейчас с грустью всё это вспоминают. Но и мы ведь тоже вспоминаем с ностальгией, как жили раньше в однокомнатных квартирах, с соседями и ничего не имели. Сейчас же другой уровень. Когда финны проектировали этот дворец, мы каждый день всё осматривали, руками щупали все проектные документы. Они нам объясняли, растолковывали, мы что-то правили, с чем-то соглашались, с чем-то нет. Это наше детище, мы им гордимся.

— Где базируется школа «Металлурга»?

— У нас же рядом есть ещё один автономный стадион для детей, который строился рядом со старым дворцом Ромазана. Был настоящий прорыв, когда мы его запустили. Великолепный тренажёрный зал, зал для игровых видов спорта, шикарный восстановительный СПА-центр, влажная и сухая сауны, бассейн. Поэтому школа сегодня работает в своём ледовом дворце, а когда позволяет время, мы отдаём им и большую арену. Сейчас, кстати, начали строить ещё один тренировочный каток, в комплексе с нашей большой ареной.

— Появление новой арены в Магнитогорске обусловлено тем, что просто пришло время или же сыграл свою роль пункт в регламенте, согласно которому вместимость арен должна быть не меньше 5500 человек?

— Конечно, это был определённый толчок. Мы с коллегами много спорили. Как сейчас помню, мой коллега из Череповца был ярым противником этого решения. Говорил, что мы никогда не построим, это нереально, потеряем такую самобытную команду, как «Северсталь». Для нашего города достаточно того, что есть. Однако было ясно, что из-за этой ситуации Череповец не может лишиться большого хоккея. Мы ратовали за эту идею и победили. На сегодняшний день нет почти ни одного дворца вместимостью меньше 7000 человек. Екатеринбург думает о строительстве нового дворца, ищут варианты строительства нового дворца в Новосибирске. В Москве две новые арены. Остался Новокузнецк: у них большая арена, но достаточно старая и неудобная. Ну и Нижний Новгород можно ещё вспомнить.

— Возможно искусственными методами подтолкнуть к этому клубы?

— Так оно и происходит. Мы постоянно думаем и на совете директоров КХЛ, и на правлении, как поднимать уровень и качество игры в хоккей. Требования к клубам повышаются.

— Президент клуба Виктор Рашников многое сделал для развития хоккея в Магнитогорске?

— Не будь этого человека и не войди мы в своё время в кабинет Рашникова, когда были молодыми ребятами, – ничего бы не было. А он в нас поверил. Благодаря личностям в этом мире всё и существует. Рашников ведь не всегда был хозяином, собственником комбината. Когда мы начинали, он был одним из менеджеров металлургического комбината, он даже не был генеральным директором. Постепенно прогрессировал клуб, рос он как менеджер одного из крупнейших промышленных предприятий в России. В итоге Виктор Филиппович стал лидером как на производстве, так и в спортивной индустрии. Он как был с молодости максималистом, так им и остался. Постоянно переживает за команду. Приведу свежий пример: после поражения от «Трактора» на турнире он расстроился из-за результата, несмотря на то что идёт тренировочный процесс. Любое поражение воспринимается им очень болезненно. Тем самым он держит в тонусе и меня, и весь тренерский штаб.

— Он сам занимается клубными вопросами или отдал их на откуп вам, менеджерам команды?

— Без него мы не принимаем ключевых решений. Виктор Филиппович, многое понимая в хоккее, доверяет нам, наделил управленческими функциями, мы их исполняем. А глобальные решения, как подбор главного тренера или высокооплачиваемых звёздных игроков, – тут мы обязательно с ним советуемся, обсуждаем и принимаем решения. Рашников никогда не давил на нас, он как партнёр, как человек опытный занимается только тем, чем необходимо президенту клуба.

— Правда, что вы в своё время долго уговаривали его купить HD-оборудование на арену?

— Его уговаривала лига. Мы понимали, что оно должно не то чтобы принести нам прибыль, но хотя бы окупить себя. Дать какую-то отдачу, выхлоп. Телевидение – платная штука и мы должны получать от трансляций. С помощью лиги мы постепенно к этому подходим.

ПОДТВЕРЖДАЮ, ЧТО ИЛЬЯ ВОРОБЬЁВ – СЛЕДУЮЩИЙ ТРЕНЕР «МАГНИТКИ»

— Те суммы, которые озвучивались КХЛ и будут распределяться между клубами, – это те деньги, которое можно пустить на дело? В масштабах бюджетов это, по сути, крохи.

— На сегодняшний день это деньги небольшие, но с чего-то надо начинать. Нужно начать хотя бы с этих небольших денег. Мало того, мы договорились, что эти поступления будут целевыми. Ни в коем случае эти деньги не будут идти на заработные платы менеджерам, премиальные игрокам. Они должны идти на материально-техническую базу: оборудование, раздевалки, тренажёры. Вполне нормально, если это будет идти на детские школы, так как сегодня клуб КХЛ обязан иметь детскую школу. Мы от этого обременения не отказываемся, а только рады ему и с удовольствием им занимаемся.

— Майк Кинэн уже полностью обжился и привык к российским реалиям?

— Он достаточно быстро освоился. С первого дня работы Майк с огромным энтузиазмом взялся за неё. Я всегда говорил, что из всех иностранных тренеров самый русский – это Майк Кинэн.

— Сперва Кинэн наверняка испытывал определённые проблемы? Всё-таки приехал из Северной Америки в небольшой российский город.

— Кинэн не испытывал ни культурного шока, ни бытового. Мы в клубе ещё со времён Валерия Постникова стараемся сделать так, чтобы тренер, придя на работу в хоккейный клуб «Металлург», должен только тренировать. Его не должны волновать ни организационные проблемы, ни бытовые проблемы, ни технические вопросы. Любая просьба тренера для нас была как закон, и мы старались её выполнять, достигая новых высот.

— Можете ли вы подтвердить, что Илья Воробьёв станет следующим главным тренером команды «Металлурга»?

— Да, я это подтверждаю, так оно и есть. Сегодня Илья абсолютно созрел и готов стать новым главным тренером. Мы надеемся, что в будущем он возглавит команду. Надеемся, потому что загадывать заранее нельзя, но наша программа развития построена именно так. Если ничего экстраординарного не произойдёт, то Илья Петрович – следующий главный тренер команды.

— Вы говорите, что Илья Воробьёв следующий тренер, но не ставите сроки.

— Сроки мы поставили и ничего не меняем. Я уже сказал, что новый игровой год мы начнём с Ильёй.

— Как считаете, с чем связан нынешний тренд на молодых русских тренеров?

— Это не тренд, а ситуация, которая сложилась в России. Все мы помним плеяду Николаева, Белоусова, Тихонова и Цыгурова. А вот за ними получился провал в тренерской школе. Между теми мэтрами и сегодняшними ребятами, которые стоят на лавке, не было прослойки. Поэтому тот провал закрывался иностранными тренерами. Но сегодня в КХЛ пришли те ребята, которые играли, когда мы сохранили постсоветский хоккей. Они получают образование, и сейчас выросла целая плеяда новых перспективных специалистов. Их уже больше 10, а сзади в дверь стучатся и другие.

— Не связываете это с разочарованием от иностранцев?

— Нет, никаких разочарований! Какие могут быть разочарования, к примеру, от Ивана Глинки в Омске?

— В прошлом сезоне были эпизоды, когда в КХЛ проваливались достаточно именитые тренеры: Карри Киви, Шон Симпсон…

— Ну какой Киви именитый? А Симпсону просто не дали поработать. Вы проводите неправильные параллели. Просто так сложились обстоятельства, масса всяких нюансов. Такова жизнь.

— Илья Воробьёв уже работал и с Морисом, и с Кинэном. Таков ваш принцип — поставить к тренеру-иностранцу русского помощника?

— Первый раз мы сделали это с приходом Мориса. Собирали тренерский штаб, взяли Илью в качестве помощника и уже вместе с ним искали главного тренера. Эта система работает. Скорострельный результат получить было нельзя, но сначала Морис, а теперь три года Кинэна дают результат. Надеюсь, что на пятый сезон мы получим то, о чём думали четыре года назад.

— Нет опасений, что Илье Воробьёву выдано слишком много авансов?

— Я авансов не выдавал! Вы спрашиваете, а мы отвечаем. Илья – парень сильный, мы с ним прошли огонь, воду и медные трубы. Он многое выдержал, и я надеюсь, что с вашей помощью мы его не потеряем. Это не тот человек, который заражается звёздной болезнью.

— Тот факт, что он работает в сборной России рядом с Олегом Знарком, как-то сказывается на профессиональном росте?

— Конечно! И тот факт, что папа у него великий тренер, и то, что Илья тренер во втором поколении, – тоже плюс.

— Есть мнение, что есть тренеры по натуре главные, а есть – вечные помощники. Вы распознаёте в людях, у кого какие способности?

— Я не могу точно об этом сказать, но мне кажется, что да.

«ТРЕНЕР МОЖЕТ ШИТЬ И СТРОИТЬ, НО РЕМОНТИРОВАТЬ В ОДНОЧАСЬЕ — НЕТ»

— У «Магнитки» в последние годы идёт ставка на молодёжь. Это естественный процесс и воля главного тренера или ваше условие при приглашении на работу Мориса и Кинэна?

— Вы правильно сказали, что это естественный процесс. А что касается воли главного тренера, то особой воли никто и не проявляет. Когда хозяин берёт генерального менеджера, то он ему ставит задачи. А у генменеджера задач уже несколько сотен. Сколько денег, каков бюджет, какие возможности и так далее. Перечислять можно бесконечно. Но когда ты берёшь тренера, то уже говоришь, что у нас есть команда, у нас есть бюджет, руководство, штаб. И мы готовы тебе предложить контракт. Подписываешь или нет? Тренер может и должен участвовать в селекции. Но когда тренер приходит, он не может эту селекцию перекраивать. Шить, строить на несколько лет вперёд при длинном контракте – может, но ремонтировать в одночасье – нет. Таково моё мнение. Мы многие годы ставим этот вопрос именно так, и у нас кое-что получается.

— Некоторые думают, что иностранцы не хотят работать с молодёжью. Вы как человек, работавший с Морисом и Кинэном, что можете им ответить?

— Мы тогда не будем работать с такими иностранцами. А вообще иностранцы гораздо покладистее в этом вопросе, чем наши. Иностранцу дали игроков, и он с ними работает. А российский тренер, особенно старой школы, зачастую ведёт себя по-другому. Такие примеры есть и сегодня.

— У вас была чемпионская команда «Стальные Лисы», которая взяла первый Кубок Харламова. Сейчас из той команды в основной есть Антипин, Хабаров и Терещенко. Это та отдача, которую вы ждали?

— Почему только они? У нас там есть ещё и Потехин. Есть Ярослав Косов, который был серебряным призёром на следующий год. Если мы с молодёжной чемпионской команды имеем двух-трёх игроков в год, то это очень хорошо. А постоянно по пять шесть человек с молодёжной команды нам не освоить.

— Вас тревожит, что Богдан Потехин и Ярослав Косов притормозили в развитии за последние годы? Согласны ли вы с этим?

— Нет, мы не согласны. Они постоянно у нас на глазах и выполняют свою задачу. Мы как профессионалы считаем, что всё, что мы тут делаем, это нормальный процесс. Придут другие люди, и пусть они считают по-другому.

— Наблюдая за Потехиным на мемориале Ромазана, вы видите, что он может совершить прорыв в предстоящем сезоне?

— Я не только здесь за ним наблюдаю. В поездках, на сборах, на тренировках – везде. Я про ребят обязан знать абсолютно всё. Мы совместно с ними решаем все проблемы. Конечно, всегда хочется лучшего, и мы стремимся к этому.

— «Локомотив» знаменит тем, что Юрий Яковлев ни в коем случае не отпускает своих воспитанников, даже если клуб в них особо не нуждается. Вы, в свою очередь, отпустили по ходу прошлого сезона Евгения Григоренко. Почему так поступили?

— Мне тяжело далось это решение. Конечно, Женя Григоренко – это готовый игрок, но так сложилась ситуация, что нам нужно было в команде что-то менять. У нас было два варианта: Тим Стэплтон или Ден Секстон. Переговоры были непростые, мы должны были в течение нескольких часов провернуть трёхсторонний обмен. Всё это делалось ночью, буквально на флажке. В итоге эта встряска пошла на пользу всем. Наш канадец Франсис Паре прибавил в «Тракторе», Стэплтон сыграл на более высоком уровне, чем Паре, а Григоренко по-новому раскрылся в Нижнекамске. Значит, правильно всё было сделано. Конечно, лучше было взять Малкина, Летанга и, скажем, Кросби, но нужно работать с тем, что есть, по своим возможностям.

— То, что команду покинул Григоренко, а не тот же Потехин, это была ваша инициатива или «Нефтехимика»?

— В этом обмене между «Магниткой», «Трактором» и «Нефтехимиком» было много завязок. Мы все так решили.

«В ПЕРВЫЕ ГОДЫ ИГРЫ ЗА «ЛОКОМОТИВ» АПАЛЬКОВ ХОТЕЛ ВЕРНУТЬСЯ В «МЕТАЛЛУРГ»

— Майк Кинэн нахваливает Войтека Вольского и Томаша Филиппи. Если Вольски поиграл в КХЛ и прекрасно всем знаком, то чех – настоящая загадка. Как вы его нашли?

— Дело в том, что мы начали думать о замене Коваржу, у которого действовал последний год контракта. Мы рассматривали разные варианты, но шведский, финский, швейцарский и немецкий рынки настолько дороги, что все европейцы подписывают длительные контракты, ставя строчку об отъезде в КХЛ за достаточно большие деньги. Эти пункты сильно напрягают, особенно в отношении шведов и финнов. Чехи же до этого пока не дошли. И вот когда мы в очередной раз перебирали варианты, один из чешских агентов обратил моё внимание на Филиппи. Парень никому не принадлежал, привлекался в сборную – вот мы и решили его просмотреть. Встретились с Томашем, пообщались, после чего начали вести диалог с агентом. А уже после того как продлили контракт с Коваржем, мы смело взяли его на роль второго центра.

Окончательное же решение мы приняли после того, как Филиппи по своим каналам пробил наш тренер Майкл Пелино. По его информации, этого парня вели четыре клуба НХЛ. Это не означает, что они его обязательно бы подписали в это межсезонье, но скауты давали по Филиппи положительную характеристику.

— Яна Коваржа в своё время нашёл ваш бывший скаут Андрей Яковенко…

— Кто вам это сказал? Андрей Яковенко один раз по моей просьбе слетал в Чехию, чтобы в последний раз перед подписанием контракта посмотреть на Яна. Коваржа нашёл я вместе с тренерским штабом и агентом Владимиром Вуйтеком-младшим. Вместе с ним мы давно следили за Яном, я ездил смотреть на него на чемпионат мира. И после того как контракт был практически согласован, мы отправили Яковенко, как человека, работающего с чехами, на контрольную проверку.

— В Чехии искренне удивляются, что Ян Коварж стал звездой «Металлурга» и всей КХЛ. Вы сразу рассматривали его как игрока первого звена?

— Честно говоря, мы приглашали его на роль второго центра, пусть и с прицелом на первое звено. В качестве второго центрального он сыграл несколько предсезонных турниров, но стоило ему оказаться в звене с Мозякиным и Зариповым, как он там и остался.

— Поиск иностранцев – это то, с чем сталкиваются все клубы без исключения. А вот Высшую лигу многие попросту игнорируют, не веря, что там можно найти интересных игроков. Вы же второе межсезонье подряд находите в ВХЛ талантливых молодых ребят…

— Вот это как раз заслуга скаута, который работает у нас по Высшей лиге. За сезон он отсматривает огромное количество матчей. Будучи профессионалом, он не только смотрит хоккей, но и встречается с игроками и тренерами. Посоветовавшись с нашими тренерами, он делает заключение. Не будем петь дифирамбы, но я думаю и надеюсь, что Калетника и Железкова ждёт хорошее будущее.

— Правда ли, что после своего возвращения в магнитогорский «Металлург» вы несколько раз пытались вернуть Даниила Апалькова?

— Конечно. Я пытался его вернуть, много разговаривал с ним и его мамой. Она очень хотела, чтобы Даниил вернулся в Магнитогорск. Ему может быть не слишком удобно, но я скажу: в первые годы игры за «Локомотив» Апальков хотел вернуться в «Металлург», мы с ним беседовали на эту тему. Проблема в том, что «Локомотив» — этот не тот клуб, который будет с кем-то делиться. Если бы у нас был игрок, который не хочет играть за нашу команду, я бы не стал чинить ему препятствия. Впрочем, такой игрок у нас был. Помните Дениса Хлыстова? Он ведь на пике ушёл из «Металлурга». Я мог бы попытаться и с ним поговорить, и с «Салаватом Юлаевым» побороться. Но он сказал: «Если вы скажите нет – я останусь, но в Уфе у меня дом, семья, а добился всего я за пределами родного города». В итоге мы пожали руки и его отпустили.

— Вы недавно продали «Адмиралу» права на Игоря Бобкова. За время его выступления в Северной Америке вы когда-нибудь пытались его вернуть в Магнитогорск?

— Мы думали об этом три года назад, но Игорь отнёсся к нашему предложению весьма скептически. И если бы мы сейчас его второй раз позвали обратно, это был бы показатель для наших молодых игроков, что надо бежать в Канаду, а потом можно и вернуться. Своим решением мы показали Илье Самсонову и другим юным вратарям, что если они дорожат честью своей школы, то и мы будем дорожить ими. Что касается сделки с «Адмиралом», то мы не только получили за него неплохие деньги, но и прописали в условиях, что, если его продадут в третий клуб, мы получим с этого определённый процент.

— Ради Ильи Самсонова вы расстались с Алексеем Мурыгиным, создав для 18-летнего вратаря все условия. Вдохновились примером «Салавата Юлаева» и Андрея Василевского?

— Да нет, у них своя свадьба, у нас – своя. Самсонов работает, бьётся за место в составе с Кошечкиным, хотя, по сути, он ещё совсем ребёнок. Что касается авансов, то их ему раздали американцы: скауты, «Вашингтон» и его агент Игорь Ларионов.

— После поражения от «Сибири» вы пересмотрели отношение к модели одного ведущего звена, которая за год до этого привела «Магнитку» к чемпионству?

— Были разговоры с тренерами на эту тему, возможны тактические корректировки. Мы думали всю весну, всё лето и сейчас думаем об этом. Мозякин и Зарипов будут играть в разных звеньях? Всё это тактические варианты. Если говорить стратегически, то их звено – наши лидеры.

«МЫ С ФАСТОВСКИМ ЕЩЁ СО ВРЕМЁН ЕГО РАБОТЫ В ЦСКА МЕРЯЕМСЯ ТО БОРОДАМИ, ТО ЛЫСИНАМИ»

— Время, проведённое в КХЛ, заставило вас пересмотреть свою работу в «Металлурге»?

— Нормальный здравомыслящий человек всегда должен развиваться и идти дальше. Никогда нельзя говорить «а мы вот раньше делали», потому что всё это остаётся в прошлом. Самым важным качеством любого человека я считаю способность учиться и работать над своими ошибками.

— Чувствуете ли вы на себе какие-то изменения в связи со сменой руководства КХЛ?

— Такой крупной профессиональной спортивной лиге нельзя давать оценки по двум-трём годам работы. Хорошие или не очень, правильные или нет, но сдвиги есть – это видно невооружённым взглядом. Но что будет дальше – надо посмотреть. Да и что такое лига? Лига – это мы, клубы. Как руководители КХЛ будут взаимодействовать с клубами – такой и будет лига в будущем.

— Недавно состоялось значимое событие. В совет директоров вошёл Вячеслав Фетисов – человек, который стоял у истоков КХЛ. Как вы относитесь к его возвращению?

— Только положительно. Фетисов никуда и не уходил, занимался с «Адмиралом». У него всегда была чёткая жизненная позиция, которую он никогда не стеснялся высказывать. Зачастую он мне звонил, иногда – я ему, мы обменивались мнениями. Войдя в совет директоров КХЛ, формально он вернулся, но неформально он был с нами всё это время.

— Вашего коллегу из московского «Динамо» Андрея Сафронова вывели из правления КХЛ…

— Я тысячу лет знаю Андрея как сильного и крепкого руководителя, а также человека, преданного хоккею. Конечно, я был немного удивлён, когда Сафронова вывели из правления, но я совсем не знаком с этой историей, так что не хочу её комментировать. Что я могу сказать точно: Сафронов – очень сильный менеджер и хороший человек. Эмоциональность? Знаете, все хорошие люди эмоциональны. Быть серой мышкой и ничего не достичь в жизни — разве это лучше?

— 21 августа грядёт утверждение Аркадия Ротенберга председателем правления ФХР. Как вы относитесь к этим изменениям в нашем хоккее?

— Это радует. Дело в том, что и в международных, и в национальных федерациях, причём во всех видах спорта, сильно развит анахронизм. Они очень консервативны и не принимают новое. То, что в ФХР появились влиятельные люди, которые могут финансово укрепить наш вид спорта, не может не радовать. И Роман Ротенберг, и Аркадий Ротенберг уже доказали, что способны на многое. Посмотрите, что Роман сотворил у себя в клубе! Речь не только о выигранном Кубке Гагарина. Поприсутствовать на хоккее в Санкт-Петербурге – это что-то невероятное. Не скрою, что мы у СКА и других клубов кое-что подсматриваем.

— Если убрать за скобки Романа Ротенберга, который получил приз лучшему генеральному менеджеру КХЛ, кого из ваших коллег отметите по прошлому сезону?

— Например, Кирилла Фастовского. Мне всегда импонировала его манера работы, умение попадать точечно. Да и работает он всегда с душой и эмоционально – в этом мы с ним, наверное, похожи. Несмотря на то что порой мы воевали в кровь с Анатолием Бардиным, мы с ним друзья по жизни. До сих пор мы и созваниваемся с ним, и иногда даже встречаемся. То же самое могу сказать про Кирилла Фастовского. Ещё когда он работал в ЦСКА, мы начали бодаться, мерились то бородами, то лысинами. Когда он во время прошлого плей-офф сказал, что побреется, если пройдёт Величкина, я сразу побежал за бритвой.

— Общение между вами и Фастовским изменилось во время того самого противостояния?

— Нисколько! Несмотря на то что мы расстраивались, нервничали и психовали, спустя 10 минут после окончания матча мы могли обняться и пожать друг другу руки.

Павел Панышев и Дмитрий Ерыкалов из Магнитогорска.