Яромир ЯГР: "Уравниловка мне не подходит"

Будет ли Яро праздновать каждую свою заброшенную шайбу знаменитым жестом "честь имею"? Нет, он забыл про это пять лет назад. Правда ли, что 68-й номер верит в НЛО и потусторонние силы? (эти слухи пришли с заокеанской стороны.) Что вы, таких "признаний" Ягр давно не делает. Каковы его религиозные пристрастия? Вы не поверите, но он – православный. Это была одна из причин, из-за которой нападающий захотел попробовать свои силы в российской суперлиге.

– Яромир, могли ли вы когда-нибудь представить себе, что будете играть в хоккей в самом сердце Сибири, в частности здесь, в Омске? Что вы ожидали увидеть и совпали ли ваши ожидания с реальностью?

– Я никогда не думал, что буду играть в Сибири, но так вышло, сейчас я именно здесь. Удивительно, что тут сказать! Говорили, что в Омске должно быть очень холодно. Хо-ло-дно… (произносит по-русски) Но в данный момент не так все плохо. Может быть, позже будет хуже, я не знаю...

– Насколько профессионально, по сравнению с НХЛ, поставлено дело в омском "Авангарде"?

– Омский клуб находится с Лигой не на одном уровне. Но в целом российский чемпион выглядит достойно. Просто существует большая разница между такими заокеанскими командами, как, скажем, "Вашингтон Кэпиталс" и "Нью-Йорк Рейнджерс". Это нужно понимать. Вас что конкретно интересует? (улыбается)

– Хорошо. "Нью-Йорк Рейнджерс" и "Авангард" (Омск).

– О, это очень большая разница! Первым делом, рейнджеры ворочают сотнями миллионов долларов, и в этом состоит главное отличие. Опять же, большая арена для тренировок... Плюс ко всему, вы должны понимать, что спорт в таком большом городе, как Нью-Йорк, – вещь особенная. Огромное количество людей занято в раскрутке клуба для 50-ти миллионов жителей "Большого Яблока", гораздо больше, чем здесь, в Омске.

– Кстати, об Омске. Что можете сказать о сибирском городе? Успели его посмотреть, хотя бы из окна автомобиля?

– Не только из окна! В Омске я уже был в нескольких ресторанах, видел пару ночных клубов. Только видел, не подумайте ничего такого! Конечно, это не самый большой город из тех, в которых мне довелось побывать. Я знаю, что здесь живет около одного с половиной миллиона человек. Но, насколько понял, все сосредоточено достаточно компактно в самом центре.

– Оцените свои последние годы за океаном. Насколько переходы из "Питтсбурга" в "Вашингтон", а затем в "Нью-Йорк Рейнджерс", повлияли на вас как на хоккеиста?

– В разных командах было по-разному. Везде свои правила, которым нужно подчиняться. Когда я пришел в "Питтсбург", мне было всего 18 лет. Пришлось приспосабливаться к новым условиям, пробивать себе дорогу. Это было очень непросто, но у меня получилось. Однако даже когда я начинал играть в "Вашингтоне", уже в ранге звезды, все равно был вынужден выстраивать отношения с коллективом по-новому. В столичной команде никого не выделяли, там царила настоящая уравниловка. А мне это никак не подходило. Некоторые играют больше, забивают больше и, соответственно, получают больше денег. И вот их никак нельзя уравнивать с остальными. Поэтому я ушел в "Рейнджерс". Там придерживаются такой же системы, как в "Питтсбурге".

– А если в "Авангарде" вы вдруг увидите к себе такое же отношение, как в "Вашингтоне"? В России несколько иные принципы общения с игроками, нежели в НХЛ…

– Не знаю… Сложно сказать… Видите ли, если вы уравниваете игрока со всеми, то уже не можете требовать результата с него одного, не имеете права объявлять его причиной неудач всего клуба (чеканит каждое слово. – Прим. автора). Вы должны требовать со всей команды. В "Вашингтоне" мне давали одинаковое со всеми количество игрового времени, а потом говорили: "Ты забиваешь недостаточно много!" Если вы уравниваете меня со всеми, не смотрите на меня, смотрите на команду! Я могу отвечать только за себя, а не за нее.

– Скажите честно, у вас сложный характер? Ходило очень много слухов о ваших конфликтах с тренерами в НХЛ.

– Когда я был моложе и выступал за "Питтсбург", после поражений обвиняли во всем меня. Наверное, потому, что я получал больше денег, чем остальные хоккеисты в команде. И тогда мне ничего не оставалось, кроме как сказать: "Если вы обвиняете в неудачах клуба меня, то тогда я здесь буду устанавливать свои правила, потому что отвечаю за результат". Но ни с одним тренером у меня не было проблем. Никаких. Никогда.

– Насколько для вас важно понятие командного духа, то, что называется в Америке "team spirit"?

– Очень важно. Когда атмосфера в команде хорошая, легче побеждать. Все заряжены позитивной энергией, работают вместе, стоят на льду друг за друга. В такой команде всегда очень приятно играть.

– Как отразилась на вас смерть Ивана Глинки?

– (Долгая пауза.) Он был великой звездой, когда играл в хоккей. Он был идолом для всех игроков моего возраста. Плюс ко всему, был очень хорошим тренером. И мы в связке с ним достигли самых больших высот. Я родился с Иваном в одном городе, и потому был немного ближе к нему в отличие от других. Всем людям в Чехии очень сложно осознать, что Глинки больше нет с нами… Для болельщиков он был кумиром, для хоккеистов – отцом.

– В Омске вас наигрывают в связке с Ярославом Беднаржем и Алексеем Калюжным. Как оцените своих новых партнеров по тройке?

– Ярослав Беднарж – я с ним раньше не играл, но знал, что это хороший хоккеист. Так в итоге и оказалось. А Калюжный меня приятно удивил. Очень приличный "центр". Я даже не ожидал – сегодня трудно найти подходящего центрфорварда. Он очень умен, обладает мастерством, а главное – "зрением". Алексей умеет видеть ситуацию на льду. Немногие центральные нападающие сегодня умеют видеть. Этот – умеет!