Крис САЙМОН: "На рыбалку с Кубком Стэнли"

Год назад общались с Дарюсом Каспарайтисом – тот неожиданно вспомнил Саймона: "Натуральный шкаф. У него кулак, как два моих. На льду таких амбалов лучше объезжать, убить могут".

Время спустя свой штришок добавил Андрей Назаров, знаток тафгаев: "Среди всей чеховской ватаги единственный "убийца" – Саймон. Парень, который с одного удара создает проблемы здоровью. Других таких бойцов в российской лиге нет. В конце 90-х годов Саймон считался лучшим "полицейским" в НХЛ, отняв титул у Боба Проберта и Тони Твиста".

Каспарайтис был прав – кулачищи у этого 37-летнего канадского индейца несусветные. Как два ананаса. Рост под два метра, вес – центнер с гаком. Лысый череп разукрашен шрамами.

Но "убийца" Саймон оказался – душка. Простой и веселый. Зазвал к себе в Чехов, предложил поговорить прямо после матча. 0:4 от "Атланта" охоту к долгим беседам у Саймона не отбили. Он пришел в пресс-центр, держа в руках литровую бутыль с белой жижей. "Протеин", – объяснил Крис. Бутылки хватило на три глотка.

Крис знал, чем порадовать российских корреспондентов – выдал весь запас слов, освоенных за сезон в "Витязе". Нейтральные "спасибо", "до свидания", "как дела" сменили два крепких выражения. Одно означало "очень хорошо", другое – "очень плохо".

Пафоса в Саймоне ни на грош. Мы назвали его великим тафгаем, он посмеялся. Попросили оголиться по пояс, чтоб сфотографировать татуировки, – Саймон покорно стянул фуфайку. Два часа отвечал на наши вопросы, не глядя на часы. И остался без ужина – к вечеру в ледовом дворце не было ни души.

128 БОЕВ

– На днях брали интервью у Валерия Каменского. Тот передавал вам большой привет...

– В самом деле? О, я прекрасно помню Валерия. Он замечательный друг и мой любимый хоккеист. Каменский был удивительно командный игрок – это, наверное, от советского хоккея.

– Давно не виделись?

– Тысячу лет. Но обменивались приветами через агента, Пола Теофаноса.

– В таком случае еще один привет из-за океана. От Дональда Брашира, который в беседе с нашим американским собкором очень интересовался вашей судьбой. Просил замолвить словечко в России – говорит, сам готов сюда приехать...

– Вы передаете мне потрясающие новости. Даже не знаю, верить вам или нет. Против Брашира я играл с 18 лет. Скажу так: Брашир – реальный воин. В "полицейском" такого класса нуждается любая команда. Для меня Дональд вообще феномен.

– Почему?

– Пятнадцать лет держаться на льду, быть одним из лучших тафгаев – это дорогого стоит. Знаете, какой обычно век у бойца?

– Какой?

– Пять – шесть лет. Кто больше – тот уникум.

– Вы друзья?

– Друзья... Пожалуй, нет. Но очень уважаем друг друга. Всякий раз, когда наши команды встречались на площадке, это были сложные моменты в карьере. Но я такой человек – все драки для меня заканчиваются на льду. Не умею ненавидеть бойцов из других команд.

– Вы, получается, тоже уникум.

– Нет. Такой же принцип у всех бойцов НХЛ, я точно знаю.

– Ни разу за пятнадцать лет карьеры тафгая ледовая драка не накладывалась на отношения в обычной жизни?

– Да вы что?! Никогда! Я вам скажу больше – с юношеских лет у меня не было драк вне хоккея. Я добрый парень.

– По словам Андрея Назарова, среди "полицейских" дружбы нет: дескать, как же его потом бить, если мы друзья? Но это не ваш принцип?

– Нет. У меня полно приятелей тафгаев. Я не мешаю службу и дружбу. Мы можем мило общаться до игры и после, но все знают: когда надеваю хоккейный шлем, друзей для меня не существует. Пусть, если хотят, обижаются.

– Назаров как тафгай высоко котировался?

– Хм... Ни разу не видел, чтоб он кого-то побил. Драк с его участием хватало, но ни в одной Назаров не имел преимущества.

– Когда поняли, что превратились в классного бойца?

– До 16 лет я играл центрального нападающего и знать ничего не хотел о драках. В юниорском хоккее был маленький и худющий. Куда мне драться? Но внезапно начал расти и набирать вес, меня будто прорвало. Видите, каким вымахал?

– Сколько прибавили?

– За полтора года – тридцать сантиметров! На меня смотрели как на чудо света. Тренер был озадачен. Не знал, что со мной таким делать. Потом сослал на фланг: "У тебя хороший бросок, понимаешь игру. Если мечтаешь играть в НХЛ – становись форвардом. Лезь вперед, дави всех, размахивай кулаками..." Я вовсю начал драться с 20-летними – и довольно успешно. Постепенно освоился.

– Вы провели 128 боев в НХЛ...

– Я старался! Но голов забил больше!

– Каким боем можете гордиться?

– Первым. До этого провел несколько игр за "Квебек" – все прошли спокойно. Драк не было. И вот однажды Рик Токетт кинулся на одного из наших игроков.

– На тафгая?

– В том-то и дело, что нет. Тот совершенно не умел драться. Я заступился, хорошенько отметелил Токетта. А дальше произошло удивительное. После игры подошел менеджер и заговорил не своим голосом.

– То есть?

– Прежде, встречаясь со мной, у него даже голос был другой. А теперь: "Ты, оказывается, отличный игрок! Остаешься, такой нам нужен!" Раньше я больше сидел на трибуне, чем играл. И вдруг на тебе.

– Какой-то бой вспоминаете с содроганием?

– Нет. Со смелостью и духом у меня все в порядке.

– Три совета начинающему бойцу от великого Саймона?

– Где вы видите "великого"?! Я такого Саймона не знаю...

– Опять шутите?

– Ладно, слушайте. Самый лучший совет, который я получил в жизни, – "начинай драться". Благодаря этому попал в НХЛ. Но чтобы там остаться, пришлось работать над другим. Я учился играть в хоккей. До сих пор каждый день иду на тренировки – и занимаюсь вовсе не боксом. Учусь пасу, а не дракам.

– За год в России не растеряли навыков хорошей ледовой драки?

– Возможно, сегодняшний Саймон стал еще сильнее. В этом сезоне у меня был необычный опыт – я много тренировался с Валерием Беловым, тренером боксера Александра Поветкина. Обычная встреча, разговор, слово за слово: "Хочешь, подучу?" – "Конечно..."

– С самим Поветкиным спарринга не было?

– Ну вы даете! Поветкин – боксер мирового класса, а я хоккеист. Здорово умею драться на льду, но на ринге мои шансы невелики. Вы бы мне еще предложили устроить спарринг с Федором Емельяненко.

– С ним тоже знакомы?

– Нет. Но я его фанат. Поражен, с каким достоинством он держится на ринге. Как бы соперники ни провоцировали, Федор относится к ним уважительно. Я в восторге от такой выдержки.

УЛАНОВ ПОЛУЧИЛ СВОЕ

– Всегда во время схваток сохраняли холодную голову?

– Я анализировал свои бои – лучшими были как раз те, в которых я оставался совершенно спокойным. Кровь не закипала. Есть еще нюанс – почти все, с кем приходилось драться, орудовали правой рукой. А я левша.

– Бить правой – для вас проблема?

– Если бы было проблемой, я не продержался бы в тафгаях и дня. Бью правой так же сильно. Никто не догадается, что мне немножко неудобно. На мои бои особенно интересно смотреть. Они самые зрелищные. Потому что между мной и соперником есть расстояние – все, что нужно для хорошего удара. Моя драка – всегда открытая.

– Давным-давно Игорь Уланов, далеко не тафгай, уложил вас с одного удара. Помните?

– Еще бы не помнить! Это был исключительный эпизод в моей карьере, когда я начал хитрить...

– То есть?

– Упал лишь для того, чтобы Уланов заработал удаление. Вы думаете, я проиграл тогда?

– Разве нет?

– Глупости. Ничего подобного. В тот момент мы сражались за попадание в плей-офф – разбей я Уланову лицо, толку от этого было бы чуть. А так – соперник остался в меньшинстве.

– Вас ни разу не вырубали по-настоящему?

– Вырубали, как и всякого. Однажды врезали настолько сильно, что потемнело в глазах.

– Кто?

– Франсуа Леру. Его удар в подбородок до сих пор вспоминаю. Сам поражаюсь, как выдержала челюсть. Я шел на сближение, но Леру опередил меня с ударом.

– Поквитались?

– После этого дважды его побил. Потом решил – хватит.

– Всегда помните, от кого вам досталось?

– Угадали, Саймон ничего не забывает. Хотя отомстить для меня не самоцель. Чем дольше играешь в НХЛ, тем лучше себя контролируешь. Но вот Уланова, допустим, я встретил уже в России – и поколотил.

– Как изгнать страх из души, когда побывал в нокауте?

– В нокаут, к счастью, попадал только раз. Ни страхов, ни комплексов после этого не появилось. Наоборот, заставлял себя тренироваться еще больше. В нашем деле один пропущенный удар может стоить карьеры.

– Про кого в НХЛ можете сказать: "Он прекрасно дрался"?

– Джордж Ларак. Вот громила так громила.

– А чей чисто хоккейный талант вас поражал?

– Петера Форсберга. Величайший хоккеист! Без слабых мест. А недавно в "Витязе" меня потряс 69-й номер (Артемий Панарин. – Прим. "СЭ"). Он играет во второй команде, но к концу сезона перевели в основной состав. Совсем мальчишка, но у него фантастические данные. В хоккее можно многому научиться, но с таким талантом надо родиться. Этот парень далеко пойдет, поверьте старику Саймону. Вообще в России увидел немало одаренных игроков. Конечно, на фоне остальных здорово выделялся Алексей Черепанов. То, что произошло, – очень и очень печально. На моей памяти никогда такого не было – чтобы умер хоккеист, против которого ты играл еще час назад.

– За что в НХЛ так ненавидят Яркко Рууту?

– Грязный, слишком грязный игрок. Едва он появился в НХЛ, между нами сразу стали возникать конфликты. Вот это моя работа – разбираться с такими игроками. В НХЛ система драк четко отрегулирована, ты в курсе, что тебе делать. За каждой звездой закреплен тафгай. Ее задели – ты наказываешь.

– Этот финн самый большой негодяй, которого встречали?

– Почему? В НХЛ таких ребят полно...

– Рууту знают все. Кто в вашем списке провокаторов – номер два?

– Райан Холлвег из "Рейнджерс". Мне он неприятен.

– Это ему вы жахнули клюшкой по лицу – и получили дисквалификацию на 25 матчей?

– Ему. Он меня ударил сзади – я врезался в борт. Было очень больно. В тот момент шайба шла ко мне, сосредоточился на ней – и неожиданно получил удар! Я обернулся и увидел, что Холлвег готовится бить еще раз. Что мне оставалось? Что было в руках – тем и ударил. Вы бы тоже ударили.

– Вся Лига мысленно аплодировала вам, лягнувшему коньком Рууту?

– Конечно, неправильно тыкать в человека железом... Но вы правы, мысленно мне аплодировали многие в Лиге. Все, с кем я говорил, были на моей стороне. Но даже в этом случае после игры во мне ничто не бурлило. Наплевать было на этого Рууту.

– Из-за 30-матчевой дисквалификации вы потеряли по контракту почти 300 тысяч долларов.

– Гораздо больше.

– О последствиях не думали?

– Нет. Просто отреагировал на эпизод. Позволил себе разозлиться. Но Лига отнеслась ко мне чересчур сурово. Из-за Холлвега отоварили 25-матчевой дисквалификацией, из-за Рууту впаяли на пять игр больше. Признаю, я был не прав. Но ведь никому и легких-то травм не нанес! Холлвег с Рууту пропустили всего по одному матчу и потом спокойно играли дальше. Я же оказался вне хоккея на несколько месяцев. Где справедливость?

– Зато если бы не рекордная дисквалификация – в России мы бы вас не увидели?

– Скорее всего. Какой клуб в НХЛ захочет брать игрока, на которого не сможет рассчитывать почти треть сезона? С другой стороны, все, что ни делается, – к лучшему. Абсолютно не жалею, что судьба занесла меня в Россию.

ЧЕХОВСКАЯ ОХОТА

– К чему в нашем хоккее было тяжелее всего привыкнуть?

– Ребята, я играю в хоккей с четырех лет – чем меня можно удивить?! Угнетало одно – совершенно не понимал, о чем говорится вокруг. Не хватало общения.

– Учить язык пробовали?

– Купил CD-диск – на нем написано: "Гарантируем, что через полгода вы будете знать русский. Если нет – вернем деньги..."

– Пошло дело?

– Скоро всерьез возьмусь. Я купил этот CD недавно, в аэропорту. Собираюсь заняться в отпуске.

– Бытовые ЧП в России случались?

– Ха! Была маленькая проблема. С полицией.

– Звучит интригующе.

– Это была дорожная полиция. Я забыл дома права – но со мной был канадский паспорт и документы на автомобиль. Как ни странно, меня узнали.

– Ни копейки не заплатили?

– Нет, простили. Сказали: "Езжай, Саймон, больше не забывай". Славные ребята.

– У вас уже есть опыт российской жизни. Приехали бы с самого начала таким – что сделали бы иначе?

– Я бы пораньше в аэропорту отыскал диск с русскими уроками. На него большие надежды.

– Ваш первый сезон в КХЛ подошел к концу. Будет продолжение?

– Чехов дал мне возможность заниматься любимым делом. С огромной радостью помогу "Витязю" и дальше. Забудьте, сколько мне лет, – я готов играть.

– Разве ваш контракт не закончился?

– В том-то и дело, что закончился. Пока будущее в тумане. Мое мнение вы услышали.

– Легендарного вокалиста Deep Purple Яна Гиллана спросили: "С чем у вас ассоциируется Россия?" Тот ответил: "С шахматами и водкой".

– У меня Россия всегда ассоциировалась с рыбалкой и охотой. Поэтому, когда приехал, сразу сказал: Чехов похож на Северный Онтарио, мою родину. Я вырос в крохотном городке, охотился и рыбачил всю жизнь. Все привычки перевез сюда.

– Неужели в России отыскали время рыбачить?

– И рыбачить, и охотиться. А что такого?

– Кто составил компанию?

– Несколько игроков "Витязя". К счастью, я здесь не один такой рыбак. Со мной были Дарси Веро, Арен Спайло, Рид Симпсон и пара молодых парней из "Витязя-2". Шикарно поохотились. Готовили дичь на костре. Это было вскоре после моего приезда – и помогло раскрепоститься.

– На кого охотитесь?

– В Канаде обычно на лосей. Здесь – на уток.

– Была в вашей жизни охота, забыть которую не можете?

– Когда в 2004 году грянул локаут, играть никуда не поехал. Вместо этого остался дома и проводил время на природе. Как-то отправился на охоту – и наткнулся на лосиху с двумя детенышами.

– Неужели застрелили?

– Как можно?! Стрелять совершенно не хотелось! Мне-то нужен был большой лось, самец. Я спрятался, прижался к земле. Выглядывал и старался не дышать. Лоси прошли совсем рядом. Я чувствовал их горячее дыхание, видел раздувающиеся ноздри.

– Не заметили вас?

– Нет. Не успели они отойти, как появился трехлетний самец – лось. Он крался за этой троицей. Как раз такого я ждал. "Ага, – думаю, – вот и ты, красавец!" Обрадовался настолько, что дернул ногой, и подо мной хрустнула ветка. Лось услышал и все понял. – Какая печальная история.

– Это еще не конец. Вся лосиная семья, смекнув, что охотник где-то рядом, двинулась в мою сторону. И у меня случилось словно озарение – я почувствовал, что не смогу выстрелить в лося.

– Почему?

– Потому что видел его семью. Они все стояли передо мной и вслушивались в тишину. Я держал ружье наготове и мысленно провел линию метрах в десяти от себя. Подумал: если лось переступит эту черту, придется жать на курок. Никуда не денешься. Но большой лось дошел точно до этой линии, посмотрел мне в глаза. Потом развернулся и скрылся в зарослях. Это было какое-то волшебство.

– Вы были один?

– Абсолютно.

– Страшно?

– Когда на тебя идет лось, это не очень опасно. Я нервничал, но все держал под контролем.

– Когда первый раз попали на охоту?

– В два года. Я начал охотиться с дедом – тот изготавливал чучела из волков.

– Как же вы ходили?

– Меня клали в рюкзак.

ИНДЕЕЦ ИЗ ВАВЫ

– Чем бы занимались, если бы не хоккей?

– Помогал бы детям. В индейских резервациях кошмарные условия: алкоголики, наркоманы, много самоубийств...

– Ваш отец из какого племени?

– Оджибва. Я всегда чувствую историю, которая пришла ко мне с предками. И горжусь, что я – индеец. Все индейские племена разные, но мое очень близко к земле. У нас постоянная связь с богом. Любим животных. Но главная отличительная черта – крепкие семьи. Почти нет разводов.

– Отец – индеец, мама – обычная канадка. Как познакомились?

– Оба мои деда переехали в городок Вава работать на руднике. Так и трудились вместе. В один год родились дети, ходили в одну и ту же школу... Все сложилось само собой.

– Вы по-прежнему живете в Ваве?

– Да. Это не резервация, километров десять от нее.

– В интернете пишут, что ваше племя – одно из самых воинственных.

– Когда-то было воинственным. Большим и сильным. Но индейцы оджибва всегда считались честными людьми. Я неплохо знаю историю племен. Оджибва и сегодня довольно крупное. Триста тысяч человек.

– Главный принцип вашего племени?

– Не бери на охоте больше, чем можешь съесть. Уважай природу.

– Говорят, многие индейцы владеют гипнозом. Вы тоже?

– Нет, но я разбираюсь в лечебных травах. У нас это принято. Мы ведь практически все время проводим на природе. Только там, около деревьев, мой разум глубоко очищается. Посмотрите на мои наколки – они посвящены индейцам. На плече нарисован наш символ. Ритуальный головной убор с перьями. А вот эта надпись означает – "вся моя семья". Смотрю на нее и вспоминаю детей, бабушек, дедов...

– В НХЛ был еще один индеец – Джино Оджик. Общаетесь?

– О, мы большие друзья! Оджик из племени алгонкинов. В прежние годы они были врагами нашего племени. Но теперь это не имеет никакого значения. Джино был классным тафгаем, однако недавно пережил трудные времена. Из-за огромного количества сотрясений у него каждый день раскалывалась от боли голова.

– Вылечился?

– Сейчас вроде полегчало. Оджик снова тренируется и работает руководителем объединения канадских тренеров. Плюс открыл гольф-клуб.

– Вас лупили по голове не реже, чем Оджика. Как удалось избежать бед со здоровьем?

– Вы полагаете, удалось? У меня было очень много травм – просто стараюсь о них не рассказывать. Шрамов на голове без счета. Куча операций, только на плечах – четыре. Во мне до сих пор есть и шурупы, и болты. Один палец в драке вообще оторвался.

– Мы смотрим – все пальцы на месте.

– Пришили обратно. Каждый палец я ломал три раза, не меньше.

– У Оджика и Назарова в голове металлические пластины. А у вас?

– Бог миловал. Голова совершенно не беспокоит. Вот руки по-настоящему тревожат.

– Но выглядите вы довольно мило. По сравнению с другими тафгаями.

– Спасибо, вы добрые люди...

– Кто из родственников настаивает на том, чтоб вы поскорее заканчивали с хоккеем и боями?

– Дедушка, бабушка, мама, жена... Все уши прожужжали на эту тему. Матчи с моим участием они давно не смотрят. Даже те, в которых обходится без мордобоя. Все равно жутко нервничают. Лишь отец меня понимает. Драками его не удивишь. Он в свое время тоже играл в хоккей. В Лиге провинции Онтарио. Смотрели фильм "Щелчок" с Полом Ньюманом?

– Нет.

– Рекомендую. Лучший фильм о хоккее. "Щелчок" многие хоккеисты любят. Действие происходит в той самой лиге, где гонял шайбу отец. Ньюману досталась роль главного тренера клуба, в который пригласили трех безумных тафгаев братьев Хэнсон. Дико смешное кино, при этом в нем точно передан дух хоккейной команды. Помню одну сцену – братья Хэнсоны попали в полицейский участок. Им говорят: "Вы имеете право на единственный телефонный звонок". В ответ раздается: "Эй, давайте закажем пиццу..."

– У вас, кажется, четверо детей?

– Да. Один от первого брака и трое от второго.

– Жены тоже имели индейские корни?

– Нет, обе – канадки.

– Семью в Россию перевозить не стали?

– Нет. Слишком хлопотно. Жена с детьми приезжали пару раз. Да и мне во время перерыва в чемпионате удавалось ненадолго вырваться домой. Причем последний перелет из Канады в Россию никогда не забуду.

– Почему?

– Попали в зону турбулентности. Минут двадцать самолет так трясло, что, казалось, он прямо в небе развалится на куски. Ужас! Это был единственный случай, когда я пожалел, что бросил пить. Бутыль виски в той ситуации не была бы лишней.

– Мы читали в американских газетах, что вы лечились от алкоголизма и наркотической зависимости. В России такие вещи принято скрывать, а вы легко об этом говорите?

– Что вы, никаких наркотиков! Вот с алкоголем проблемы были, не отрицаю. Я очень сильно пил. До поры это не мешало хоккею. Но вечно так продолжаться, разумеется, не могло. Помог тренер Тэд Нолан – его предки, кстати, тоже из племени оджибва. Он заметил, что на тренировках я стал быстро уставать, потом учуял запах перегара. Нолан вызвал меня и сказал: "Парень, если хочешь задержаться в НХЛ, бросай пить. Долго в таком режиме просто не протянешь". И я завязал.

– Сколько вам тогда было?

– 21 год. С тех пор – ни капли спиртного. Даже после победы с "Колорадо" не пригубил шампанского из Кубка Стэнли. Раньше думал: закончу с хоккеем – буду по чуть-чуть прикладываться. Но нынче об этом и мысли нет. Поверьте, без алкоголя жить интереснее. Намного!

– В 1996 году, получив на день в свое распоряжение Кубок Стэнли, вы повезли его на рыбалку. Зачем?

– А что? Очень оригинально. К тому же рыбалка – моя страсть. Но сперва в городе устроили парад. С салютом и живым оркестром. С Кубком сфотографировались, по-моему, все жители Вавы, включая женщин и стариков. Я ведь стал первым обладателем Кубка Стэнли из этого города. Когда торжественная церемония завершилась, я забросил Кубок в машину и увез на рыбалку.

– Складывали в него улов?

– Ха-ха, откуда вы знаете? Ну да, сваливали в него рыбу. Друзья были в восторге. Обязательно напишите: перед тем как вернуть чашу, мы ее отмыли.

– Ваш приятель Каменский рассказал нам, почему не носит чемпионский перстень, – мол, слишком большой. Вас это тоже смущает?

– Первый год перстень носил постоянно. Разве что перед игрой снимал. Никак не мог насмотреться. Когда успокоился – отдал дедушке. Теперь с отцом по очереди надевают.

ИЕРОГЛИФЫ ХРИСТИЧА

– Однажды Майка Грира из "Эдмонтона" вы обозвали ниггером, после чего весь "Вашингтон" отправили на антирасистские лекции. Что-то интересное там услышали?

– Такие лекции перед сезоном проводят для каждой команды – что нового мы могли услышать? Пустая трата времени. А Гриру я в тот же вечер принес извинения. Майк их принял. Сейчас у нас нормальные отношения.

– Кто из тафгаев, закончив с хоккеем, вас огорошил?

– Стю Гримсон по прозвищу Комбайн. Адвокатом стал, представляете?! А Тодд Юэн пишет сказки для детей. Я, правда, ни одной не читал.

– Как шутили в ваших командах?

– Срезали шнурки на коньках перед тренировкой. Мазали шлем вазелином или пеной для бритья. Я как-то такому шутнику отомстил. Вывалил в фен детскую присыпку. Парень под душем долго волосы отмывал. В другой раз на клубной парковке одному хоккеисту "Вашингтона" поставили автомобиль на кирпичи. Он как ни в чем не бывало завел мотор – а тронуться не может. Вся команда угорала от смеха, глядя, как бедняга выжимает сцепление. Рев стоял чудовищный. Наконец догадался вылезти из машины. Когда заглянул под днище и увидел кирпичи, тоже долго смеялся. Домой уехал на такси. Еще Дмитрий Христич любил пошутить. У него талант к языкам. На многих мог объясниться. В том числе на арабском и японском. Так знаете, что Христич вытворял?

– Что?

– Брал у ребят мобильники и менял там язык. Ставил, например, японские иероглифы или арабскую вязь. Потом все ломали голову, как вернуть телефон к исходным настройкам.

– Что на память останется о "Витязе"?

– "Витязь" – первый клуб, в котором мне подарили красочный буклет. Там отдельная страничка посвящена мне. Куча фотографий, перечислены команды, где играл. Я был тронут.

– А какие подарки из России везете домой?

– Матрешки. Для деда – бутылку водки в виде автомата Калашникова. В отличие от меня дедушка выпить не дурак. А жене на день рождения купил часы Картье.

– Дорогие?

– Не особо. Я не из тех людей, которые могут отвалить за часы полсотни тысяч долларов. Просто не вижу смысла тратить кучу денег на такую ерунду. Хотя к деньгам отношусь без трепета. Все равно с собой в могилу не унесешь.

– На что вам не жалко тратить деньги?

– На удочки и охотничьи ружья. Точно не скажу, сколько их у меня. Много, очень много. Но самое дорогое ружье подарил дедушка. "Магнум", за пять тысяч долларов. Еще он передал мне свою небольшую коллекцию винтовок Второй мировой войны.

– 30 января вам стукнуло 37. Долго еще собираетесь играть?

– Чем дольше – тем лучше. Вон некоторые и в сорок с лишним на лед выходят – как Челиос или Клод Лемье. Пока хоккей не надоел. По сей день получаю удовольствие от каждой тренировки. И в тренажерный зал с радостью хожу.

– Неужели за столько лет не надоело тягать железо?

– Нет. Для меня это уже вошло в привычку. Такую же, как почистить с утра зубы или слопать на завтрак омлет. Нельзя запускать тело. Буду держать себя в форме и когда закончу играть.

– Какой видите свою жизнь после этого?

– Наверное, пойду тренировать детей в Ваве. А может, переключусь на бизнес – пока я инвестировал деньги в несколько предприятий. В любом случае, отыграв последний матч, не залягу на диван перед телевизором. Такого не будет никогда! Иначе сдохну от скуки.

– Лысоватый Андре Агасси высказался: "Чувствую себя жутко старым, когда вижу, что мои ровесники пользуются гелем для придания волосам объема". Бывает, что старым чувствуете себя вы?

– О, Агасси отлично понимаю, – засмеялся Саймон и хлопнул себя по лысой макушке. – Давным-давно и у меня была длинная шевелюра. Но супругу предупредил: "Когда увидишь плешь – скажи. Сразу постригусь". Пару лет назад настал этот тяжелый момент. Жена своими руками и обрила наголо.

– Что в вашем понимании – хороший вечер?

– Быть дома с женой и детьми. Чтобы угли в камине, мы вместе ужинали, а потом смотрели бы кино. Честно говоря, я очень сентиментален. Могу расплакаться под грустный фильм.

– В вашей жизни случались чудеса?

– Четыре моих ребенка – вот четыре чуда! Я ведь всякий раз присутствовал на родах. Когда на твоих глазах рождается маленький, испытываешь ни с чем не сравнимые чувства. Мне кажется, каждый мужчина должен увидеть, как появляется на свет его ребенок. Для меня это лучшие минуты на свете.

Источник: Спорт-Экспресс