Владислав Бульин: "Не будет предложения в сентябре - завершу карьеру"

Один из самых бесстрашных российских защитников в интервью Hotice.ru — о невостребованности, о тройном переломе челюсти в 2007-м и о том, кто же все-таки ударил Марека в раздевалке «Магнитки».

— Почему вы до сих пор без клуба?

— Был уговор перед началом сезона с одной командой КХЛ. Но в середине июля что-то сорвалось. Вот до сих пор сижу и жду. Сейчас мои агенты работают по лиге. Пока тишина. Команды и так переполнены, много ребят на пробных контрактах.

— Вас на пробный контракт не зовут?

— Совершенно точно вам говорю: я сам не поеду смотреться в 39 лет. Продолжаю ждать конкретного предложения, но в двух вариантах — как игрока и как тренера. Если не получится с клубом в сентябре, то объявлю о завершении карьеры. Дальше ждать не будет смысла. Да, я тренируюсь сейчас, занимаюсь в тренажерном зале, катаюсь, проводил тренировки в том числе и с фарм-клубом «Филадельфии». Но без игровой практики будет очень тяжело.

— В «Витязь» вас не звали?

— Вот «Витязь» как раз и звал.

— Надо же. Так вы сейчас в форме?

— Когда был условный договор с клубом, я позвонил своему тренеру, под руководством которого готовлюсь к сезону уже шестой год. Он приехал из Флориды сюда, в Филадельфию, и мы начали тренировки. Я сбросил шесть килограммов: игровой вес у меня —101-102 кг,а сейчас — 98 с половиной. Я в отличной форме. Что хорошо — здесь много лиг, начинаются тренинг-кэмпы, ледовые арены забиты. И мне удалось, как я уже сказал, потренироваться с «Филадельфия Фэнтомс» — там работают мои знакомые, которые пошли мне навстречу.

— Спокойно относитесь к тому, что с игрой завяжете?

— Сложно спокойно к этому относиться, если ты с четырех лет на коньках. Я планировал, что предстоящий сезон будет моим последним, — и хотел отыграть его так, чтобы вспомнить было приятно. И когда не получилось с той командой, у меня был нервный срыв. Я просто не мог найти себе места. Сам по себе я общительный человек. Мне надо быть в команде, общаться с ребятами. А сейчас я впервые в карьере пропустил предсезонку. Вроде в это время ты должен на кровати лежать, ногами кверху от усталости, а ты вроде и не занят ничем. Да, тренируешься, но один. Осадок от того, что ты никому не нужен, — горькая штука. Сейчас я переборол в себе это, пришел в себя. Продолжаю тренироваться, но при этом думаю, чем себя занять, если не получится дальше профессионально играть в хоккей. Есть варианты и в Америке, и в России.

— Если завершите карьеру — какие у вас варианты работы в Америке?

— В Филадельфии есть ассоциация тренеров. Учиться шесть или семь месяцев. Приезжают люди, поработавшие в НХЛ, специалисты по физподготовке, проводят практические занятия на льду. Мне это будет полезно для работы тренером.

***

— Что у вас с Нижнекамском в прошлом сезоне не получилось?

— Про клуб ничего не могу плохого сказать. В том году у меня сложилась очень тяжелая ситуация в быту. Я маму похоронил. И сорвался.

— В чем это проявлялось?

— Если не лукавить, позволял себе немного лишнего, чего не имел права делать. Виню только себя. Все навалилось разом, это было очень тяжело. Еще и сложности с квартирой.

— Что за сложности?

— Слышали про «двойную продажу»? Вот я на это попал. В 2005-м,еще когда играл в «Динамо», купил квартиру в доме у метро «Сокол» — считаю, это было мое лучшее вложение заработанных денег. А после мою квартиру отдали Министерству обороны — генералу там или кому-то, я не знаю. У второго собственника оказались такие же документы на собственность, как у меня, только датированные 1996 годом.

— Ничего себе.

— И до сих пор идут суды, они так выматывают — жуть. Повисли огромные деньги. Но сейчас я научился переключаться. Работа, наоборот, помогает забывать это.

***

— Вы в «Нефтехимике» с Грэттоном сразились. Почему от канадских бойцов все бегали, а вы — нет?

— А я привык уже. Я ведь защитник-разрушитель. А если ты играешь жестко, то жди гостей. Попадал, конечно, иногда прилично — и в Америке, и в Германии.

— Но вы бились в открытую. И шлем снимали перед боем с Гренье.

— Ну да, это чтобы ни я, ни он руки не поразбивали. Из канадцев я бился с Симпсоном, Веро, Гренье и с Грэттоном. С последними двумя — неудачно: эти люди реально очень сильные профессионалы. Просто деваться некуда было. В Магнитогорске Гренье мне сам сказал: «Я буду с тобой драться по-любому». И то же самое Грэттон в Нижнекамске: «Давай, поехали». Ну и поехали.

— У вас был случай, когда вы против Веро с больной рукой вышли.

— Да. Я с Баевым подрался и повредил правую руку, выбил себе большой палец. С лангеткой вышел против «Витязя» играть. Ну и Веро подъехал. Я ему показываю, что не буду. Но он и краги скинул, и шлем снял, и на меня пошел. Не убегать же от него.
Я не профессиональный тафгай, но уважаю их работу — она тяжелая и важная. В комментариях на сайтах про тафгаев пишут: «Подрался опять этот дурак». Но я сейчас по ESPN смотрел передачу про тафгаев — после смертей Бугарда и Рипьена. И там все тренеры говорят, что без таких ребят никуда. Я думаю, что через какое-то время во всех клубах КХЛ будут эти люди.

— Помните, как Александр Юдин не стал с вами драться?

— Да, я в аварию попал тогда. Ехал на такси, снежком дорогу запорошило, угодили в колею, нас закрутило и как раз на повороте выскочила «Лада» — и лоб в лоб на скорости 60 километров в час. А я непристегнутый впереди сидел. Был бы на мне ремень — обошлось бы без последствий. А так я головой ударился в лобовое стекло — у меня после этого до сих пор проблемы: протрузия третьего и четвертого шейного позвонка. И нам предстоял матч против СКА, а мы только-только с Юдиным до этого подрались — и я знал, что он захочет второй раунд. Билялетдинов мне сказал: «Влад, никаких драк. Если видишь, что он идет, меняйся». Я отыграл матч спокойно — и после поблагодарил Александра за то, что он не стал на меня бросаться. Он по-человечески поступил. Если бы на месте Юдина был Веро, ему, думаю, было бы плевать на мою травму.

— Вы, еще в «Магнитке», во время серии плей-офф с «Атлантом» сказали: «Если будут еще провокации, голову кому-нибудь откручу».

— Было такое. Они очень грубо действовали, на Марека бросались. Вот я и предупредил.

— Марек — сложный человек?

— Мы четыре года с ним играли. Специфический человек, тяжелый. Иногда вроде нормальный, а потом у него две недели крышу рвет. И не поймешь, чего он хочет. Я с ним мало общался и виделись мы только в раздевалке. Он многое делает так, чтобы все внимание было на него. Перед ним все должны прыгать, все его должны нянчить и ласкать. Большой ребенок.

— Не секрет, что в «Металлурге» кто-то однажды не сдержался и пошел на Марека с кулаками. Не вы?

— Нет. Это с Денисом Платоновым у него было после какой-то игры. Марек нередко себя неправильно вел. Ему пас не дадут, он на лавку возвращается и начинает бубнить по-своему, по-чешски, обзывать кого-то. А русские ребята не дураки ведь, понимают, что к чему, считывают интонацию. Ну и Денису это, видно, надоело. Все в раздевалке случилось.

— И не стали разнимать?

— Да быстро так произошло, никто не успел подбежать.

— Нам говорили, что в контракте Марека с «Металлургом» были прописаны большие бонусы за результативность, что сделало его слегка жадным.

— Я слышал, что у него большие бонусы, поэтому он так переживал за свою статистику. Были такие моменты: идет игра «пять на три», а он сам выскакивает на лед — независимо от того, что тренер говорил. Потому что в такой расстановке легче всего заработать очки.

***

Черенков в интервью HotIce.ru
— Судья Александр Черенков недавно рассказывал: самое ужасное, что он видел за карьеру, — то, как вам сломали челюсть в игре плей-офф с «Авангардом».

— Да, весна2007-го,чемпионский год «Магнитки». Нас втроем оставили. Омск раскрутил комбинацию, вывел Кольцова на бросок, а я лег под шайбу — да так неудачно, что покатился вперед и развернулся чуть в сторону. А Кольцов сделал паузу и с полутора метров броском попал мне в лицо. Шайба к Курьянову отскочила или к Затонскому, я забыл уже, и он гол забил.

— Челюсть вам сломало в трех местах.

— Точно. Где скула, чуть пониже и посередине на уровне подбородка. Плюс три коренных зуба потерял: два из них сломались пополам. Когда шайба попала, я ничего не чувствовал. Встал, поехал, вышел через калитку. В калитке меня, правда, немножко пошатнуло. Дошел до раздевалки, взял телефон, жене позвонил. И, главное, все помню. Потом я лежал и чувствовал, что щека раздувается. К зеркалу пошел, смотрюсь и охота так надавить было на то место, куда шайба попала. Надавил — и у меня кровь как хлынула. Реально фонтаном! Я смотрю — щека-то обратно ушла. «О, — говорю, — давайте замотаем и я играть пойду». А доктор мне такой: «Ты ляг. Две минуты полежи и посмотришь». Через две минуты я уже на стенку лез от боли. Это был ад. Потом еще, как назло, мне в Омске неправильно сделали скобы. И нитками зашили внутри. Пошло нагноение: меня положили в больницу, пришлось там вычищать все.

— Всех удивило, что вы, получив в упор в лицо шайбой, быстро поднялись без чужой помощи.

— А у меня никогда не было привычки такой — лежать. Я просто поражаюсь некоторым. Ничего не произошло — валяются. Посмотрите НХЛ: если действительно травма у человека, он из последних сил ковыляет к скамейке, чтобы вместо него вышел здоровый. Судья ведь может и не остановить игру.

— Любой, кто побывал в раздевалке хоккейной команды, заметит на столе спортивное питание, биодобавки.

— Чем старше становишься, тем серьезнее готовишься. Сейчас без аптеки никуда. Организму помогать надо. Я принимаю спортивное питание известной американской фирмы. Это не просроченные продукты и, что удобно, есть отличные витаминные комплексы, где в одном пакетике есть необходимая тебе дневная норма всех витаминов. Плюс комплексы для сухожилий и связок, аминокислоты, минералы. Никакой химии.
При этом я уже несколько лет не пью протеиновые коктейли. Белок получаю из обычной еды. Потому что с протеинов вес набираю очень сильно.

— Вы правда 82 раза в минуту можете отжаться?

— В «Магнитке» у нас были тесты, когда Хейкиллю только подписали. Мы в паре с Колей Прониным отжимались. Я — 82 раза в минуту, он — 87 раз. Но Кольке, по-моему, все равно: если бы его не остановили, он и 287 отжался бы. Я, конечно, удивлялся ему: здоровый, накачанный, из зала не вылезает. Хороший компанейский парень.

***

— В Америку вы через Марка Гандлера поехали?

— Да, как и все динамовцы. Мы выиграли чемпионат страны, потом взяли серебряные медали. Но были проблемы: плечо беспокоило. А еще во время первого турнира за сборную я пошел бить у борта американца. И получилось как: я шел на него боком, а он меня заметил, развернулся и выставил колено. Ну и все, лопнула крестообразная связка. Гандлер мне сказал: «В Филадельфии тебе готовы сделать операцию». И я полетел. Но сделал большую ошибку. Мне доктор говорил: «У тебя ведь все равно односторонний контракт. Сделаем тебе сразу и колено, и плечо. Помучаешься два месяца, зато будешь играть потом». А я сделал только плечо. И потом колено у меня как начало вылетать. Пока лечился, уже ребята помоложе к команде подошли. Вот и все.

— У вас гражданство США?

— Нет, это у моего сына американский паспорт, а у меня грин-кард. По условиям получения грин-кард, я должен раз в полгода въехать в США. И в контракты из-за этого вносил такой пункт, что под Новый год на пять-шесть дней могу улететь в Америку.

— Дом в Филадельфии давно купили?

— Моя жена вместе с родителями эмигрировала в Америку 23 года назад. В 2001 году мы сложились и купили этот дом — достаточно большой для того, чтобы жить здесь всем вместе.

— Когда вы в России играете, семья с вами?

— Когда в Магнитогорске был — да. Потом я переехал в Нижнекамск, а семья осталась в Магнитке: чтобы сына из школы не дергать. Они ко мне раз приехали на машине — на дорогу потратили девять с половиной часов. Это очень тяжело, мальчишка устал сильно. И я сказал: хватит, сам к вам буду ездить. А сейчас семья со мной в Филадельфии. Сыну десять, он хоккеист — сейчас у него уже тренинг-кэмпы начались.