Эликсир жизни Валерия Белоусова

О нем отзываются в исключительно уважительном тоне коллеги-конкуренты, о нем тепло и благодарно вспоминают бывшие подопечные; он успешен — успешен настолько, что о разочарованиях, коих не избежать в этом ремесле, никто и не вспоминает. Однако публикаций о Валерии Белоусове днем с огнем не сыскать. А такая, со штрихами к портрету, возможно, и вообще первая за долгие годы.

— Даже не знаю, с чего начать... — смущался Белоусов после матча с «Югрой», где его команда отыграла четыре шайбы. Я б тоже не знал, если б в 62 года снова стал открытием чемпионата. Тренеры того поколения мало-помалу от больших дел отходят. Сергей Николаев сосредоточился на рыбалке, Сергей Михалев сильно утратил в жизнелюбии после нескольких месяцев работы с Радуловым, Геннадий Цыгуров то в Казахстане, то в «Ладе».

Только Белоусов отстреливается один за всех. Если не брать в расчет Владимира Крикунова, который и помоложе, да и совсем уж особенный человек. Крикунов будет работать до девяноста.

Когда-то существовала в нашей большой газете рубрика «Тренеры». Пригласили меня в Омск — поговорить с Белоусовым. Я прилетел. Чувствую: что-то не то. День прошел, другой, а на третий ошарашенные ребята из пресс-службы подошли:

— Это очень странно, но Валерий Константинович никаких интервью не хочет. Передумал. Сами удивляемся.

Белоусов тогда был в большом почете. И команда его рвала всех подряд. Я пожал плечами — и полетел в Москву...

Той же весной я прилетел в Омск снова — «Авангард», пройдя могучую «Магнитку» Дейва Кинга, споткнулся в финале на Казани. Если память не изменяет.

Белоусов пригласил к себе в кабинет через полчаса после матча — говорил долго и душевно. Никаких нервов, ничего истошного. Милее человека не найти. Всякому корреспонденту на прощание пожал руку ободряюще. Будто это они проиграли финал, растеряв все, кроме чести.

Видно, это общая черта больших тренеров — поражения встряхивают. Делают больших тренеров приятнейшими из людей. Я общался с Константином Бесковым — знаю.

На Белоусове многие поставили крест — но тихо пенсионерствовать ему долго не пришлось. Да и не понравилось.

Встретились мы в прошлогоднем Челябинске, едва Валерия Константиновича назначили в «Трактор». Не так много людей, к которым шел на интервью со страхом...

Волновался я, отправляясь к Белоусову. Слишком хорошо помнил сорвавшуюся аудиенцию в Омске. Однако выяснилось, с некоторых пор Валерий Константинович встречает корреспондентов в своей тренерской анекдотами. Но я был словно под гипнозом — в смысл некоторых вдуматься не успевал. Стоял, разинув рот. Белоусов смотрел с недоумением: не повторить ли концовку?

Наверное, он решил — я тупой... С тех пор разговаривали мы довольно часто. Однажды начал с ним беседу как раз со стариковской темы. Ситуация требовала вкрадчивости — но я отчего-то скоблил своими вопросами тренерскую душу, словно железкой водил по стеклу. Имей за плечами столько побед, столько команд — вспыхнул бы. Но Белоусов только пожимал плечами. Обо всем этом думано- передумано.

Я говорил, что многие тренеры Белоусова списали, словно вчерашний день. Тот зачем- то менял одни очки на другие. Смотрел на меня поверх стекол. Переходил на «вы» и обратно на «ты».

— Я привык. У нас тренеров постоянно списывают.

— Но вы ведь не старик?

Белоусов усмехнулся:

— Вы посмотрите, какие у нас молодые орлы в команде. Разве с такими рядом постареешь? Для меня огромная радость — работать сегодня, чувствовать себя нужным человеком.

— Вам ведь 62?

— 62. Не возраст.

Я вспомнил, что к шестидесяти двум прилагается пенсионная книжка. И Геннадий Цыгуров, например, к этому моменту в свои шестьдесят отнесся серьезно.

— Даже не получал ее, пенсионную, — усмехнулся Белоусов и снял очки совсем. Я не уди- вился бы, если б отбросил взмахом руки.

— Что, и пенсию не получаете? — поразился я.

Кто-то мне о таком говорил: дескать, постеснялся пойти оформлять пенсию. Так и живет, не получая. Кажется, это был Михаил Боярский. Но хоккейные тренеры — люди практичные. Это вам не артисты.

— Получаю, — не разочаровал меня Белоусов. — Жену за пенсионной книжкой отправил. Но вот не получилось из меня пенсионера. Когда губернатор пригласил принять «Трактор», раздумывал недолго.

***

Но время без работы после магнитогорской отставки потерянным не стало — Валерий Константинович вкусно рассказывает, как жил без хоккея. Так вкусно, что мне бы и возвращаться не захотелось.

Рассказывает, как мечтал купить хоть клок земли — и купил-таки.

— Я с таким удовольствием копался в земле! О-ох!

Я представил Белоусова, копающего картошку. И перешептывающихся соседей у изгороди. Валерий Константинович в Челябинске — человек популярный.

— Это теперь мое хобби. Еще рыбу ловлю. Специально домик поставил в пятидесяти километрах от Челябинска на озере. Для меня сказка была, когда всей семьей в этом домике собирались — мы с женой, дочь, внучка... Я наслаждался этим временем. Еще и узнал на огороде, что силенки остались. Я обрадовался за хорошего человека. Расцвел. Будь я сам Валерием Белоусовым, сказал бы: какой же я старый, если всякий год медали выигрываю?

Пока я размышлял, он сказал слово в слово:

— Какой же я старый, если каждый год медали выигрываю? Обожаю работать с молодыми. Когда я в таком окружении, ни возраста не чувствую, ни головных болей. Мне болеть-то некогда. Очень хорошо помню, как справлял шестидесятилетие.

— Переживали?

— Конечно, переживал. Думал: елки-палки, а осталось-то чуть-чуть. Сейчас же все иначе. 62? Ну и хрен с ним. Вот был бы пенсионером — захирел бы. Видели б вы, как я огород свой перекопал! Жена поразилась!

***

Что Белоусов бывает разным, я знаю очень хорошо. Стоило в плей-офф пройти «Югру», Валерий Константинович замкнулся. После второго матча с «Ак Барсом», уходя со льда, закрыл ладонями лицо — переживания рвали душу. Выиграть-то выиграли — но чего стоило...

Кажется, нынешний плей-офф — самый важный в жизни. В самолет «Трактора» напрашиваются корреспонденты — Белоусов отказывает всем. Ладно, репортеры — просились в Ханты-Мансийск папа с мамой вратаря Гарнетта. Но услышал Майкл: никаких пап. Валерий Константинович против. Я просил о коротком интервью — и тот самый Белоусов, который готов был разговаривать еще недавно по полтора часа, сухо отказал. Обмерив меня равнодушными глазами. Я пожал плечами — нет так нет...

У Белоусова постоянно включен компьютер. Чего я, честно говоря, не ждал — думал, Валерий Константинович не знает, как тот включается.

— Ха! — посмеялся надо мной Белоусов. — Я не знаю, как он выключается. Целый день работает, постоянно в интернет заглядываю. Еще вот книжка — посмотрите.

Белоусов пододвинул ко мне истрепанный томик. Я взял в руки, подержал — ага, зачитанная. Действительно, в работе. Взглянул на обложку: «Хоккей. Теория и практика». Я усмехнулся — был уверен, что такие книжки должен писать сам Белоусов. Он мысли угадал, за книжку вступился:

— Она полезная! Посмотрите, сколько я наподчеркивал...

Я посмотрел — так и есть, карандашиком и здесь и там.

— С предисловием Павла Буре, — зачем-то уточнил Белоусов. — Век живи, век учись. Я пообещал.

— Я вот что понять не могу, — стал совсем уж откровенным Валерий Константинович. — Зачем тренировать то, что не приближено к игре? Зачем раньше железо на льду ворочали, зачем через ворота прыгали?

Я пожал плечами. Если уж Белоусов не понимает — мне куда?

***

Какой-то секрет он точно знает. Прошлогодний «Трактор» и нынешний — сравните. Небо и земля. Лучшее определение нынешней команде дал коллега Мозговой: «упругая». В точку!

А много ли новых игроков пришлось? И на первых ли ролях они были в своих клубах — Панов, Гарнетт, Антипов и Чистов? Помню, спрашивал Белоусова, только-только принявшего команду: кого, уважаемый Валерий Константинович, взяли бы к себе, если б позволили выбрать кого угодно? Думал, назовет Ягра, с которым работал. Или Илью Никулина.

Белоусов задумался — и дал ответ совсем неожиданный:

— Костю Панова вернул бы.

И вернул. Как только появилась возможность.

А Ягра в том нашем разговоре назвал четвертым. После затерявшегося в Канаде защитника Войнова и Евгения Скачкова. Про Ягра мы говорили не раз.

— Я поражался... — сказал однажды Белоусов.

Я ждал какого угодно продолжения — но не такого:

— Плечи — ничего особенного. Пресс не рельефный. Зато ножищи невероятно мощные, раскачанные. Я понять не мог: как он в джинсы-то влезает?

***

Обычно дела семейные для Белоусова — табу. Если будет говорить — полушепотом, не для печати. Но время от времени прорывает, когда совсем не ждешь. Такие разговоры живут в тебе, удостоенном откровенности, долго — и пусть Валерий Константинович хоть десять раз после отмахнется от интервью, останется для тебя отличным мужиком. За которого внутренне болеешь.

Рассказывал мне однажды, как всякий четверг после тренерских лекций Анатолия Та- расова мчался в аэропорт — и домой, в Челябинск. Жена ждала.

— Знаешь, как познакомились? Девочка мелочь на ладони считала, не хватало на что-то две копейки. «Вам добавить?» — «Не надо». Но я давно за ней наблюдал, знал, где искать, — она работала продавщицей. Пришел к ней однажды в магазин — якобы обувь померить. Вот уже сорок лет живем.

Нехоккейные мечты у него простые и хорошие — заезжать почаще в Новоуральск. В Тагил, где93-летняятеща. Пройтись по местам, где родился.

Я как-то спросил доброго моего товарища, генерального директора «Трактора» Владимира Кречина: главная селекционная удача Челябинска?

— Конечно, Белоусов, — поразился моей недогадливости Кречин. Я задумался — а ведь тогда вполне могли на смену тренеру Сидоренко пригласить какого-нибудь финна. Или канадца. Белоусов на матчи в те месяцы не ходил — копался себе в огороде да удил рыбу. Последнее его пришествие в Магнитогорск удачным не назовешь. Но вот поверили же в него в этом городе и теперь нарадоваться не могут на свою команду. Такую упругую.

— Меня и до этого звали в «Трактор», — раскрыл секрет Белоусов. — Даже не звали, а прощупывали: может, консультантом? Нет, отвечаю. Консультантом не пойду. Да и некрасиво это было бы по отношению к тренеру, который работал. Консультант — всегда преемник. Я тогда ответил: «Пусть парень работает спокойно». А время прошло — пригласил лично губернатор. Начали работать. Первым делом проектор купили на базу, а то стоял какой-то крохотный телевизор. На нем игры разбирали. А сейчас экран во всю стену. Мне очень хотелось, чтоб получилось, — а то 13 лет скитался по стране. Теперь надо родному городу долг отдавать.

***

Сейчас у него все хорошо — и выглядит Валерий Белоусов именинником. И не скажешь, сколько боли пережито, как увольняли из Омска, например.

— Это был страшный удар для меня, — рассказывал Белоусов. — Губернатор сказал в интервью: то ли дергается глаз у Белоусова, то ли замылился... Я ждал плей-офф — и вдруг за пару дней до Нового года звонок от Бардина: «Ты уволен». Хотел от обиды тогда вообще завязать с профессией. Догадываюсь, почему меня убрали. Однажды не сдержался. Ненавижу, когда со мной жестко разговаривают, — сразу хочется встать и уйти. Губернатор позвонил: «Зачем поставил Соколова со СКА?» — «Вратари у меня, — отвечаю, — по очереди играют...» При счете 1:1 Кознев бросил от синей, шайба попала в щиток Соколову и залетела в ворота. В перерыве прибегает Потапов: «Меняй вратаря!» А я в ответ: «Может, вам планшетку дать? Идите, руководите». Это у Величкина была привычка — являться в раздевалку в перерыве, если проигрываем: «Вашу мать, как играете?!» Один раз ему сказал: «Геннадий Иваныч, выйди». В раздевалке я хозяин. Если интересно — приходи на разбор после матча. Такая вот история.

***

Хорошо, что Женя Кузнецов остался в Челябинске. Именно у этого тренера он будет расти и расти. Просто интересно, до каких высот дорастет.

И этот тренер его не загонит, не заставит ходить в ногу. Я припомнил Белоусову фразу матери Алексея Черепанова: «Если б Белоусов остался в „Авангарде“, сын был бы живой». — Был бы, точно, — кивнул Белоусов. — У меня ни один игрок даже не спился. Черепанов купил BMW, начал с девчонками гонять по ночам. Так я распорядился машину у него отобрать. И на базе поставил около Черепанова охранника — чтоб спать ложился вовремя, в 11.00. И за Кузнецовым так же слежу. Честно говоря, не могу понять, почему Черепанов умер, — здоровенный был парень...

***

Белоусов проскочил станцию с названием «Ак Барс» с таким проворством, какого и сам, должно быть, не ждал. В начале серии челябинский любимец Женя Кузнецов говорил: «Почему бы не совершить чудо сейчас?» Прошло несколько дней — и слова были совсем другие. Уже никто не считал победу над Казанью чудом. Рабочий момент — да. «Трактор» и Белоусов заставили Владимира Крикунова в первый день отпуска подбирать странные слова — прежде я полета мысли в этом направлении за Владимиром Васильевичем не замечал.

— Не я набирал эту команду, — сообщил Крикунов газетам. Белоусов, расцеловавшись с коллегой перед фотообъективами, уж думал о самом принципиальном для себе сопернике.

Когда-то Геннадий Цыгуров нахмурился, рассказывая мне про свою отставку из Омска:

— Не простил. И не прощу никогда.

Валерий Константинович в формулировках от природы деликатнее. Но и он, думаю, не простил. И не простит никогда.

***

«Авангарду» он все-таки проиграл. Не скажешь, что обидно, — Омск по весне смотрелся Великой Китайской стеной. Не обойти, не перелезть.

Команда Белоусова выжала из себя максимум — проигрывала самые важные матчи в одну шайбу. Чтобы говорить после, едва поднимая усталые глаза от пола: «Мы их давили-давили...»

А сам Валерий Константинович через пару дней стал тем самым милым человеком, ко- торого знаю. Милым и каким-то стеснительным. К интервью готов — с оговоркой: «Если это кому-то интересно». Голос его в трубке показался мне бодрым, и я предположил — у Белоусова все здорово. Валерий Константинович моему ходу мыслей ужаснулся:

— Да не так уж хорошо себя чувствую. Этот плей-офф выпил столько крови, что недельку точно буду себя в порядок приводить. Два дня вообще из дома не выходил, а сегодня похожу-похожу — прилягу. Потом снова — и опять прилягу, вздремну... Знаешь, что никуда тебе завтра не идти. Можно поваляться. И так хорошо от этих мыслей...

Ничего, подумал я. Он отдохнет, отлежится. И снова будет двигаться вперед, отдавая долги родному городу.

Материал опубликован в журнале «Горячий лед», №5, 2011-2012.