Милан Михалек: "Ударить Артюхина – это как впечататься в стену"

«Инфекция поразила кость»

- Вы довольно часто получали в прошлом сезоне удары в голову. Сколько сотрясений мозга у вас было за карьеру?

– Три.

- Какое было неприятнее всего?

– Пять или шесть лет назад в плей-офф против «Далласа» я получил удар и потерял сознание. Меня отвозили в больницу. А потом еще несколько недель была сильная головная боль.

- А что было, когда вы столкнулись с Эриком Карлссоном?

– (смеется) Забавная ситуация. Мы столкнулись, я упал и ударился головой об лед. И получил сотрясение мозга, из-за чего пришлось пропустить 10 дней. Еще не очень много. Но смешно то, Эрик такой не большой, а я умудрился получить сотрясение мозга.

- Что вы потом Карлссону сказали?

– Что собираюсь вернуть ему должок. Но мы играем в одной команде, так что трудно это сделать. А если серьезно, то понятно, что никто не виноват. Просто случайность.

- Травма колена для вас была куда страшнее?

– Да. Вообще у меня было две травмы: сначала я травмировал одно колено, потом другое.

- Каким образом?

– Первый раз – было в Калгари. Я получил удар и упал на ногу, она щелкнула. А во второй раз голкипер «Атланты» оказался у меня в ногах, я выворачивался и ударился коленом о штангу. Я, конечно, хорошо помню эти моменты.

- Сколько всего перенесли операций?

– Четыре. Одну – на правом колене, и три – на левом. После первой травмы я не играл в хоккей почти два года. Мне просто повезло, что наступил локаут. Я был в больнице столько времени. Лечился и восстанавливался. Сейчас я просто счастлив, что могу играть.

- Что доктора вам говорили?

– После первой операции я вышел, еще не восстановившись. И все началось снова. В ногу попала инфекция. Она очень сильно поразила колено. Но я какое-то время не знал об этом, потому что принимал таблетки. Потом приехал в Чехию. А там уже мое колено совсем распухло. Ногу пришлось чистить. Я провел в больнице 2 недели. Потом нужно было ждать еще шесть месяцев, пока все заживет.

А затем была еще одна операция. Врачи в Чехии сказали мне, что я был близок к тому, чтобы остаться без хоккея. Потому что инфекция уже начала поражать мою кость. Мне просто повезло, что я все еще играю.

- Думали, что будете делать, если не сможете играть?

– Я не знаю. Я больше ничего не умею. Хоккей – это моя жизнь, не представляю, что я бы делал без него.

- Врана, когда получил травму, играл на гитаре. А вы?

– Я играл в PlayStation. Смотрел фильмы. Я не мог ходить, поэтому время тянулось для меня так медленно.

- Некоторые так разочарованы, когда попадают в такую ситуацию, что у них руки опускаются.

– Первые три дня я был очень расстроен. Думал: «О, нет, только не это. Опять…». Но через несколько дней сказал себе: «Я должен восстановиться, придти в форму и вернуться в хоккей, чтобы играть хорошо». Поднял голову и начал приходить в себя.

- Это же была ваша вторая игра в НХЛ. Вы только дебютировали и тут…

– Да, точно. Было трудно. В своем первом матче я забил гол, а во втором – сломался. И было тяжело еще потому, что я вообще не говорил по-английски. Я не мог понять, что именно произошло с ногой. Что говорили врачи. Не знал, в чем дело. Потом уже у меня был переводчик.

- Потом с опаской выходили на лед?

– Да. Боялся совершить ту же ошибку – слишком рано начать играть. Но я очень рад, что все закончилось благополучно.

«Эй, ты»

- По поводу языка, вашу фамилию на международных турнирах часто произносят неверно. За океаном тоже?

– Да. «МичАлек», «МакалЕк». Ничего не могу с этим поделать. Других ребят тоже неправильно называют, Плеканеца – «Плечанеком», а Жидлицки – «ЗАйдлики». Но это забавно.

- Гребешков, по поводу фамилии которого веселился Недвед, говорил, что Пэт Куинн, когда тренировал его, путал имена ребят. У вас был подобный опыт?

– В «Ческе Будеевице» у меня был тренер Ярослав Поузар, он выигрывал Кубок Стэнли несколько раз с «Эдмонтоном». Вот он тоже забавный. Он не знал имена ребят, он звал всех просто: «Эй, ты…». А когда злился на игроков, был таким красным.

- Он путал имена ребят или просто вообще не знал?

– Иногда не знал, а иногда называл другими (смеется).

- Сколько ему тогда было лет? Он же вроде еще не очень стар.

– Я не знаю… То ли его не заботило выучить имена игроков, то ли что-то другое не давало ему это сделать.

- И каких результатов добилась команда? Вы выиграли что-нибудь?

– Нет… Вообще, играли довольно плохо.

- Из-за тренера?

– Я не знаю (смеется).

«Нас считали фаворитами, а мы не прошли даже первый круг»

- Почему «Сан-Хосе» так и не смог выиграть кубок Стэнли?

– Я тоже хотел бы это знать. У нас всегда была очень хорошая команда. И мы отлично играли в регулярке. Были одной из лучших команд много лет. А в плей-офф у нас ничего не получалось. Конечно, это большое разочарование для меня. Но сейчас я уже в «Оттаве». Надеюсь, с ней мне удастся выиграть кубок.

- Когда было обиднее всего, когда вы проигрывали с «Сан-Хосе»?

– Думаю, в тот год, когда мы выиграли Президент Трофи. Мы победили в регулярке. И вылетели в первом раунде плей-офф, уступили «Анахайму». Было очень тяжело для всех. Нас считали фаворитами, а мы не прошли даже первый круг.

- Как так получилось?

– Мы никогда не могли хорошо сыграть в плей-офф. Не знаю, что происходило. Но с того момента в «Сан-Хосе» большие перемены.

- Скучаете по каким-то вещам из Сан-Хосе?

– В Калифорнии была великолепная погода. Вот по ней я немного скучаю. Все время солнечно. Когда хочешь отвлечься от хоккея, отправляешься к океану. Здорово просто посмотреть на волны, как люди занимаются серфингом. Хорошо расслабляет. Но теперь я привыкаю к снегу. В Оттаве довольно холодно, бывает -20, -25. Хотя я не против зимы.

А в плане хоккея, мне очень нравилось, что в Сан-Хосе нет давления со стороны прессы. После тренировки к нам, как правило, подходил только один журналист. А в «Оттаве» после игры 40-50 человек. Такое большое давление на всех.

- Задают тяжелые вопросы или вас просто количество напрягает?

– Больше, первое. Особенно если у тебя или у всей команды что-то не получается в игре. В «Оттаве» очень любят хоккей, его освещают все СМИ, там очень большой интерес. Если я, например, не забиваю пять-шесть матчей, меня спрашивают: «Почему?». Но это такой глупый вопрос. Очевидно, что я пытаюсь забить. Просто на данный момент не получается.

- Трудно объяснить это?

– Да, именно.

- Но вас же учат в НХЛ, как общаться с прессой.

– Нет… У нас есть человек, который рассказывал нам, как говорить, но не что говорить. И он больше объяснял, какие вещи нельзя говорить. Например, нельзя негативно высказываться о фанатах, о команде. Просто рекомендации.

- Самый важный совет, который вы получали за карьеру?

– Думаю, это было в Чехии…

- От того тренера?

– (смеется) Нет, вряд ли от него. У меня был другой тренер, когда я играл по юниорам. Он научил меня серьезно работать, объяснил, как готовиться к матчам. Очень помог мне, поэтому я всегда его помню.

Збынеку говорили: «Заканчивай с хоккеем»

- Что случилось с Джонатаном Чичу? Он несколько лет назад бил все рекорды, а сейчас…

– Не знаю, почему так. Он отличный парень. Мы познакомились с ним в первый год в НХЛ. Много общались. У него было два или три великолепных сезона и после этого все пошло на спад. Он перенес несколько операций. А когда вернулся на лед, не смог быть прежним Чичу. Он уже не смог заиграть так, как раньше. Возможно, пропала уверенность. Очень жаль.

- Вы с ним на эту тему разговаривали? Что он говорит?

– Что готовится точно так же, как и раньше, делает все то же самое. Старается и очень серьезно работает. Но пока ничего не выходит. Он и сам сильно разочарован. Сейчас играет в фарм-клубе. Для Чичу это довольно-таки тяжело.

У меня у брата была такая ситуация. Ему говорили: «Ты не можешь играть. Заканчивай с хоккеем». Поэтому он уехал в Канаду – играть по юниорам. Он много работал и теперь уже давно выступает в НХЛ.

- Вы с братом похожи или разные?

– Скорее, первое. Мы оба спокойные. Он еще более невозмутим, чем я. Вообще мы много общаемся, во время сезона постоянно созваниваемся после матчей. Всегда очень рады видеть друг друга.

- Кто у кого в детстве игрушки отбирал?

– Не помню. Но мы очень много дрались. Каждый день. Он столько всего сломал. Мы разбивали окна, еще что-то вытворяли. Папа, конечно, не очень радовался. Но нам было весело. Мы постоянно дома играли в хоккей. Здорово, что нас в семье двое.

- То есть стекла разбивали шайбой?

– Да. Или его головой (смеется). Это было до того момента, пока папа не поставил дверь без стекла.

- Когда вы встречаетесь, вам припоминают, как весело вы проводили время?

– Мы постоянно подначиваем друг друга. Часто вспоминаем, как дрались из-за каких-то глупостей. Сейчас мы уже больше не машем кулаками. Но ведем перепалку на словах (смеется).

- Ваша самая большая драка, когда вы были детьми?

– Я думаю, что когда брат забрал мои хоккейные карточки. Мы оба коллекционировали их. И как-то Збынек взял несколько моих карточек. Я был так зол. Мы подрались, а потом еще где-то неделю не разговаривали друг с другом. Забавно это вспоминать.

- Большая у вас была коллекция? Или есть?

– (смеется) Да, карточек было много. Но я понятия не имею, где они сейчас. Возможно, брат стащил их все (смеется).

Артюхин – стена

- А на льду вы дрались?

– Моя первая драка была в дебютный год в НХЛ. Это случилось в матче против «Нэшвилла». Я бил довольно плохо, потому что просто не знал, как драться. Первые три мои драки прошли не очень, а потом у меня стало получаться лучше. Но я дрался на льду всего 4-5 раз.

- Пол Биссоннетт говорит: «Дам совет парням, которые впервые в жизни решили подраться на льду, но не знают, что нужно делать. Прикрывайте подбородок».

– Да, думаю, это вариант. Или просто убегайте (смеется). Когда я был маленьким, так и делал. Стукну кого-нибудь и еду на скамейку. Но это было забавно, без травм и негативных последствий.

- Из-за чего вы подрались?

– Он пытался нанести мне травму, кажется, ударил в колено.

- Вы всегда отвечаете, мстите за такие вещи?

– Нет. Просто стараюсь защищать себя и партнеров в таких ситуациях. Но я не запоминаю какие-то удары. Некоторые ребята говорят: «Я вернул ему долг, я доволен». У меня такого нет.

- Ну, и с Артюхиным вы пока не виделись.

– Вот его ударить будет довольно-таки жестко (смеется). Это же как впечататься в стену.

- Читала, что в чешской прессе Женю называют «убийцей».

– Не знаю, потому что не читаю газеты. И за ним не слежу. Но, думаю, он хороший игрок, когда хочет им быть, когда не совершает глупостей.

- Те столкновения на прошлом чемпионате мира?

– Да. Это очень плохо. А по отношению ко мне это было еще и глупо, потому что у меня не было шайбы. Иногда ты не хочешь человеку нанести травму, но так случается. Но тут он двинул мне довольно сильно.

- Вы ожидали, что Артюхину дадут большой штраф?

– Да. Но он, по-моему, ничего не получил.

Мустанг

- Такие большие ребята, тафгаи в частности, обычно в жизни добрые и веселые. Подтвердите это?

– Да. Я помню Скотта Паркера. Он был очень жестким игроком. Огромный, такой, знаете, сумасшедший парень на льду. А потом я увидел этого тафгая дома, у него живут две кошки. Это забавно. А еще в Калифорнии он ездил на машине, в которой не был стекол. Вообще ни одного.

- У кого сейчас самая плохая машина?

– В Оттаве? У Эрика Карлссона. Он ездил на маленьком мустанге, это было смешно. Но сейчас у него новая машина…

- Вам больше не повеселиться.

– Ну, я так много смеялся, что Эрику пришлось купить себе новую машину.

- Что вы ему говорили?

– Эрик, ты играешь в НХЛ, зарабатываешь деньги. Нужно купить новую машину. Пора уже ездить на нормальном авто (смеется).

- А американцы же вообще предпочитают «пикапы».

– Да. У многих такие машины. Но, допустим, в Оттаве такая плохая погода, что и нет смысла покупать себе хороший автомобиль.

Дэвисон постоянно озирался по сторонам

- Вы любите поприкалываться над ребятами. А они над вами? Ощущали, например, кетчуп на своей обуви?

– Нет. Меня, видимо, боятся (смеется). Но я сам пару раз намазывал обувь партнеров. Мне пришлось, потому что я был новичком. Не думаю, что это забавно, но нормально это воспринимаю. У них другой юмор. Хотя когда первый раз, когда я это увидел, я просто не понял, что происходит. И иногда то, что смешно для нас, совсем не смешно для них.

- Вы так развлекались на ужине новичков?

– Да. И еще пару раз.

- Кто был вашей жертвой?

– Роб Дэвисон. Он постоянно попадался нам. Было очень весело. Каждый ужин Роб все время озирался по сторонам, но кто-то все равно успевал измазать ему туфли. И он всегда ужасно злился.

- Не понимал ваших шуток?

– Да. Потому что он часто приходил в новой обуви, когда мы это проворачивали.

Эрик любит моду

- Расскажите об Эрике Карлссоне. Не о машине.

– Ну, стиль в одежде у него тоже брутальный (смеется). Нет, если серьезно, то в этом году Эрик очень вырос, он полностью заслужил Норрис Трофи. Карлссон творил на льду просто невероятные вещи. Он молодой и очень мастеровитый защитник. У него хорошее хоккейное чутье. Думаю, наша команда стала гораздо сильнее только благодаря ему одному. И вне льда он отличный парень. Мы много времени проводим вместе.

- За счет чего Карлссон добился такого прогресса?

– Это был третий сезон Эрика в НХЛ. Он уже знал, как все здесь устроено. Уже не был новичком. А то, что у него очень большие способности, все знали и до этого. Сейчас он просто сделал большой шаг. И он очень уверен в себе. Это очень важно.

- У него есть какие-то особые привычки?

– Он всегда расслаблен. Шутит. Не относится ко всему слишком серьезно. У него нет никаких суеверий или привычек. Но, знаю, он любит моду.

«В Чехии тоже платные пакеты»

- А что скажете о Набокове? Как вам было с ним в Сан-Хосе?

– Набби – отличный парень. Мы много общались и сейчас, когда играем друг против друга, говорим после матча. Он был очень хорошим партнером по команде.

- Вспомните что-нибудь конкретное о Набокове?

– Наверное, нет… Потому что у меня очень плохая память.

- Шутят, что Женя уехал из России, потому что здесь пакеты для продуктов в магазине не бесплатные.

– Забавно. Кстати, в Чехии, по-моему, тоже нужно платить за пакеты. Но для меня это не проблема (смеется).

- Можете представить себя играющим в России?

– Никогда не знаешь… Все возможно. Но на данный момент я хочу играть в НХЛ.

- Сейчас может быть локаут. Что вы слышали о КХЛ?

– Мы разговаривали с ребятами, они говорят, что эта лига с каждым годом становится все лучше и лучше. Я очень дружу с Иржи Новотны, мы из одного города. Он все время рассказывает мне, что ему нравится играть КХЛ.

- А вы были в России?

– Да, один раз в Санкт-Петербурге. Там был турнир... Или просто вынесенный матч... Помню, что ездил с национальной командой. Может быть, я еще приезжал в Россию, но я говорю, у меня плохая память.

- Это из-за сотрясений мозга?

– Да, похоже на то (смеется). Пора прекращать получать удары.

Фотографии: Елена Руско