Старков: полгода жил без паспорта

"ДВЕ ЗАБИЛ, ОДНУ ОТДАЛ – ОТПУСТИЛИ В ДАНИЮ"

– Вы родились в Екатеринбурге. Остались воспоминания о городе и раннем детстве?
– Папа уехал в Данию, когда мне было четыре года. До девяти лет я каждый год летом приезжал в Россию. Чётких воспоминаний нет. Помню, что там был стадион "Спартаковец", а за нашим домом мы летом в теннис играли, Яшин ещё приезжал.

– Сейчас на русском часто общаетесь?
– С родителями и женой дома только по-русски, ну и с вами на чемпионатах мира (смеётся). Хотя некоторые слова иногда забываю.

– Не спрашивали отца, почему он решил переехать именно в Данию?
– Это было в 1991 году. В Дании работал русский тренер, он позвонил в ЦСКА и пригласил моего отца. Тренер "армейцев" сказал: "Завтра у нас игра, выиграете – уезжай, нет – останешься". Папа две забил, одну отдал, и его отпустили.

– На коньки вы уже в Дании встали?
– Начал кататься в Екатеринбурге в парке на улице, а в хоккей пошёл уже в Дании. Сначала просто ходил с папой на тренировки, катался, пока он отдыхал. А потом сам решил этим заняться, потому что всегда был с папой на стадионе и играх. Я ещё параллельно играл в теннис. Когда исполнилось 15 лет, надо было выбирать. Тут папа-хоккеист сыграл свою роль, да и хоккей мне лучше давался. Был бы папа теннисистом, может, и в теннис пошёл бы.

– Хоккей в Дании не считается спортом номер один даже сейчас. А в 90-х годах и подавно?
– В 90-х в каждой команде было по одной сильной пятёрке. Папа — чемпион мира среди молодёжи, бывший игрок ЦСКА. Помимо него в Данию приехали и другие советские хоккеисты, например Валерий Брагин. Приезжали финны из НХЛ. По своему уровню они могли играть и в Швеции, и в США, но приехали в Данию. В каждой команде было по 12 иностранцев, остальные – датчане, которые подтягивались за другими. Сильные игроки поднимали уровень лиги.

– Слышала, что по утра датские игроки ходили в офисы на работу, а вечером отправлялись на тренировку…
– Игрокам надо было деньги зарабатывать. Иностранцам платили, а датчанам – нет. Только лет 10 назад им стали платить. Поэтому тренировки в Дании проходили по вечерам, чтобы люди успевали с работы, а молодые игроки приходили после школы.

– В Дании общались в русской компании?
– Всё время общались между собой, если приезжал новый, сразу брали его в свою компанию. Но были и датские друзья, русские игроки стремились показать, что они тоже хотят влиться в общество. С Валерием Брагиным тоже общались, хотя они жили в Копенгагене, это было немного далековато.

"МОЙ ДОМ – ШВЕЦИЯ"

– У вашего отца не было мысли отправить вас назад в Россию, где уровень хоккея выше?
– Лето я проводил в Екатеринбурге, там ходил в "Спартаковец". Мысли о России были, но появился вариант уехать в Швецию учиться в спортивной гимназии. Там тоже хорошая хоккейная школа и к дому ближе.

– Ваш отец играл под номером 14. Этот номер выведен из обращения в клубе. Он настолько там популярен?
– До приезда отца "Эсбьерг" давно ничего не выигрывал. А потом они семь лет подряд играли в финале. Хоккей стал популярен в городе, посещаемость возросла в два раза. Все в городе знают папу, даже мэр. После окончания карьеры отца наградили дипломом. Потом подняли майку под своды дворца и вывели номер из обращения. Теперь только папа и я могут под ним играть. – Не уговаривали папу чуть позже закончить карьеру, чтобы вы сыграли с ним вместе?
– Такие мысли у меня были. Не хватило двух лет. Но просить его подождать я не стал: тогда было непонятно, когда я дорасту до первой команды, буду ли играть там вообще. Ну и отцу было легче тогда закончить, в команду пришёл новый тренер из Швеции, который своих продвигал.

– Лимит на легионеров был?
– Раньше не было, а сейчас есть — шесть или семь иностранцев. Все понимали, что ситуация с 15 легионерами в командах ни к чему хорошему не приведёт.

– Сейчас ваш отец с хоккеем связан?
– Он работает в фирме, которая занимается строительством кораблей. Когда я играл, он был вторым тренером в команде, но потом оставил эту должность. Он столько знает о хоккее, столько может рассказать и показать, но в клубе решили по-другому.

– Почему в Россию перестали приезжать?
– Если приезжать, то сразу на месяц, столько друзей надо повидать. Придётся каждый день встречаться с друзьями и с утра до ночи праздновать, шашлыки, дачи. Если кого-то не увидишь, обидятся. На это всё надо много времени, а квартиру в России уже продали. Хотя у нас остались родственники — когда я играл за ЦСКА, то приезжал к ним.

– Своим домом считаете Данию?
– Легко было бы сейчас согласиться. Но скорее всё-таки Швецию. Мы с женой купили квартиру, у нас уже друзья там.

– Вы с 15 лет в Швеции живёте?
– Да, и чувствую себя как дома. Хотя играл всё это время за разные команды в разных странах. В Швеции мне комфортно, я так долго здесь живу, что чувствую себя почти скандинавом. И хоккей в Дании похож на шведский. Датчанам не хватает мастерства, чтобы играть в пас, как русские, и силы, чтобы действовать, как канадцы. Поэтому мы можем лишь играть, как шведы, организованно от обороны.

– Почему вы не играли за молодёжные и юниорские сборные Дании?
– Всё упиралось в паспорт. В Дании очень сложно получить гражданство. Когда в 18 лет пришло время менять русский паспорт, я играл в Швеции. У меня не было необходимых документов из России. Сложилась такая ситуация, что я не мог выехать в Россию, чтобы собрать бумаги, и датчане не хотели давать мне паспорт, потому что я жил в Швеции. Полгода обходился без паспорта: не было ни датского, ни русского. Мы с агентом даже звонили знакомому в сборную Словении, думали, может, там примут. Но для этого нужно несколько лет поиграть в словенской лиге. Наконец, датчане всё-таки дали паспорт, федерация хоккея помогла. Я мог играть за российскую "молодёжку", но выбор был такой: или сейчас молодёжная сборная России, или через пару лет взрослая сборная Дании. Кровь у меня русская, хотелось играть за Россию, но я хотел выступать на чемпионатах мира. Тем более в Европе легче жить с датским паспортом, не нужно постоянно оформлять визы… Кроме как в Россию…

Во второй части интервью с нападающим сборной Дании вы узнаете:
– почему Старкову не удалось закрепиться в ЦСКА,
– чего не разрешают тренеры в Швеции,
– что удивило Кирилла Старкова в Москве.