Дмитрий Красоткин: кассета в "Икарусе"

Он был капитаном в Ярославле десять сезонов подряд. Поучаствовал во всех трех чемпионствах. Пережил уйму тренеров и смену названия. Сейчас ему 42. Он тренирует ярославскую молодежь. Чтоб однажды наверняка вернуться в хоккей взрослых.

ВСПОМИНАТЬ ПРОТИВНО

– Вы тот редкий хоккеист, которого не втянули ни в какой в бизнес?

– Предлагали недвижимостью заниматься, строительством. Я всех выслушивал и ни во что не встревал.

– Вы помогали Воробьеву, когда "Локомотив" играл в ВХЛ. Но дальше за Петром Ильичом не пошли.

– Так не мне это было решать. Я остался с молодежью, мне полезнее работать здесь. В МХЛ ребятам по 21 году. Разве это дети? Что тренировать – мое дело, понял, когда команду принял Воробьев. Петр Ильич так учил, что профессия открылась с новой стороны. Я с блокнотом стал ходить на тренировки, записывал за ним. Интересно!

– Как-то спросил Илью Воробьева – самое тяжелое упражнение отца? Он рассмеялся: "Злая собака"…

– Это правда – несколько вариантов игры один в один. Название придумал, скорее всего, Юрзинов. Воробьев "злую собаку" обычно давал после выходного. Борьба хорошо показывает, как ребята…

– …провели выходной?

– В том числе. Показывает, насколько парень способен работать через "не могу".

– Своей молодежи такое даете?

– Даю! Почему нет? И "баллоны" даю. Иногда полезно. Кто-то занимается в тяжелом жилете, кто-то покупает тяжелые накладки на коньки. Я тренировался в тяжелом поясе штангиста. Стоит снять, такая легкость!

– Вас заставляли по 250 раз прыгать через барьеры.

– Вот к этому надо готовить. Сейчас и так у многих мениски больные. А у меня, например, не было ни одной операции на коленях. Уникальный случай. Егор Подомацкий, наш вратарь, сделал на коленках операций пять.

– Заканчивали вы с хоккеем неохотно – побывав в "Северстали", Минске, "Крыльях"…

– Не стоило мне туда ехать, только время потерял. Заканчивать следовало в Ярославле. С "Крыльями" жили в Подольске, базы у команды не было вообще. То накормят, то нет. Никому команда была не нужна. Сначала какие-то деньги дали, а после – только подачки. Тысяч по двадцать рублей. До конца так и не рассчитались. Вспоминать противно.

ЖУТКИЙ ПОЛЕТ

– Сергей Николаев мне рассказывал про первое свое удивление от "Северстали" тех лет: "На команду четыре стукача! Зачем так много? Двух вполне достаточно…" Вы свое первое удивление помните?

– Душа не лежала у меня к этой команде. Почувствовал – как приехал в Череповец чужим, так чужим для него и останусь. Хотя ребята собрались хорошие – Коваленко, Вьюхин, Бардин, Гулявцев, Трубачев, Мухометов… Коллектив веселый, никто на меня не косился – мол, место занял.

– Так что не нравилось?

– Тренировочный процесс настораживал.

– Чем?

– В Ярославле мы гораздо больше работали. А здесь приходилось самостоятельно оставаться, дорабатывать. Город не понравился. Грязненький и скучный. Не мое! Если бы можно было исправить в собственном прошлом одну ошибку – не поехал бы ни в "Крылья", ни в Череповец. Даже если бы денег предложили в два раза больше.

– Вы для Ярославля больше чем хоккеист. Помните свой последний день в "Локомотиве"?

– Проиграли кому-то в плей-офф. Я тоже неудачно сыграл. Не продлили контракт – и все. С одной стороны, это было для меня неожиданностью. С другой, хоккеисты обычно чувствуют заранее, предложат или нет. Здесь была тишина.

– Переживали?

– Очень. Мне ведь до тысячи матчей оставалось игр сорок…

– Вы были в городе, когда случилось несчастье с "Локомотивом"?

– Ехал в этот момент по набережной Которосли. Около педагогического университета показывают странное видео – огромный клуб дыма. Я понять не мог – что горит-то? Прошло полчаса, набирает друг: "Гаишники сообщили, что-то с командой. Проблемы с самолетом". Доехал до дома – и посыпались звонки: "Команда разбилась!" Все тренеры сразу собрались на катке "Торпедо". Ждали новостей до самого вечера. Шоковое состояние, одна мысль – только бы выживших побольше…

– Кого знали особенно хорошо?

– Молодежь знал – Ваню Ткаченко, Собченко, Урычева, Шувалова. Еще Рахунека. С виду не скажешь, что очень здоровый – а разденется: вот это руки! Вот это ноги! В драке был очень убедителен. Причем дрался обычно не за себя, а за кого-то из ребят. А в жизни – добрейший. Улыбался постоянно. С Беляевым, Зиминым и Пискуновым дружили по 25 лет. Зимин был уникальным доктором. Однажды хоккеиста спас прямо на скамейке, тот умирал.

– Кажется, это был Андрей Емелин. Остановилось сердце, шайба неудачно попала.

– Да, ситуация была тяжелая. А за день до вылета "Локомотива" в Минск я приехал в команду. Хоккеисты еще на льду – а Саша Беляев сидит на ящике в коридоре, грустный-грустный. Хотя грусть – это вообще не про него. Я подошел: "Саша, что-то случилось?" – "Сезон не начался, а я устал. Так раньше не уставал…" Вгляделся в него – действительно, человек просто выжатый.

– Печально.

– На следующий день, 7 сентября, я позвонил Андрею Зимину, доктору. Команда как раз ехала в автобусе в аэропорт. Что-то ему говорю – а он отвечает шепотом: "Прилечу из Минска, тебе наберу. Сейчас неудобно. Давай, пока…" Я удивился.

– Чему?

– Обычно, когда первая игра, все едут радостные. И вдруг такой голос. Это был последний человек из команды, с которым разговаривал. Мало кто знает – ведь у нашего поколения тоже был жуткий полет. Кто был в том самолете, тот не забудет.

– Что произошло?

– Летали мы из Рыбинска на маленьком "АН". В который через хвост заходишь. Места не хватало, баулы сваливали прямо у туалета. А Саня Беляев садился на них сверху. До сих пор картина перед глазами. Такими были первые чартеры "Локомотива".

Однажды откуда-то возвращаемся, туман над городом страшный. Молодые понять не могут – что все летим и летим? Я сижу у иллюминатора, сам из Рыбинска – вижу сквозь туман, что уже два раза пролетали над этим местом… Два часа кружили!

ГДЕ Ж МОИ ЗУБЫ?

– Сейчас никто не помнит, что Ваня Ткаченко едва заиграл в "Локомотиве".

– Его в аренду отправляли в Нижнекамск. В "Локомотиве" Вуйтек дал Ване последний шанс – и тот зацепился. Попал в хорошую тройку к Королеву и Петереку. Мы смотрели – поражались: какая троечка образовалась, загляденье! Все быстрые, небольшого росточка, с пасом… Даже странно было вспоминать, что еще недавно Ткаченко в аренду отправляли.

– Матчи из собственной юности пересматриваете?

– Недавно попросили сравнить тот хоккей с нынешним. Стал смотреть игры 96-го года, чемпионского 97-го… Вообще другой хоккей. Бросается в глаза количество зацепов. Все гораздо медленнее. "Арены" еще не было, атмосфера забавная. Никаких иностранцев. Первый классный легионер, с которым я столкнулся в нашем чемпионате, – Ян Петерек. До сих пор играет в Чехии!

– А в других командах?

– Ян Бенда из Казани мне нравился. Это потом уже приехал Ягр…

– С Ягром у Ярославля особые счеты.

– Вот этот матч я пересматривал раза четыре!

– Вижу, поняли, о чем я.

– Как не понять – это впервые у нас дрались команда на команду. Началось с того, что кто-то задел Ягра. Ролик с той дракой в Ярославле еще долго крутили. Даже вратари с лавок повыскакивали.

– Первый матч на "Арене" помните?

– Дворец еще строился, мы поехали смотреть. Глазам не верили. Зашли в раздевалку, комнатку Саши Беляева, медицинский кабинет… Потом крышу соорудили – снова поехали. Уходить не хотелось. Должны были первый матч провести против "Лады" Воробьева, но что-то не сложилось, перенесли. Играли с Нижним. Столько народу пришло, мы озирались – неужели за нас так болеют?! Особенное впечатление это на Вовку Антипова произвело. Два гола забил.

– Ваша ярославская карьера кажется сплошным праздником.

– Радостного больше. Но было начало сезона-2003/04. Ужас какой-то. Мы чемпионы, состав тот же – а игры нет. Понять не могли: что творится?! Вот тогда свиста с трибун наслушались.

– Да и шрамы на вашем лице говорят – не все было празднично.

– Ухо разрезали коньком, но это ерунда. Помню другое. На "Арене" выношу шайбу, мне крюком с размаху попадают под маску. Я не понял: боли нет, а рот полон крови. Доехал до лавки, языком вожу во рту, пальцем попробовал – где ж мои зубы? Один под корень вынесли, от второго какие-то крошки. Шесть часов оперировали.

– На сборах насиделись?

– В плей-офф сажали за три дня до матча. Однажды целый месяц не выпускали. Развлечений немного – либо волейбол, либо собрание. На всю команду – один телефон в холле. Если проиграли накануне – всю тренировку "челноки" бегаем…

– Тяжело?

– Тяжелее было лет пять подряд ездить в Адлер. Гостиница, напротив стадион. Кросс – 25 кругов по 400 метров.

– Трудоголиков встречали?

– Роман Ляшенко. Если ошибется – словно сам на себя оби