"А еще Олег зубной боли страшно боялся"

Все знают, что главный тренер сборной, мягко говоря, не любит говорить о своем прошлом, рассказывать о личной жизни. Корреспондент «Советского спорта» отправился в Миасс, где душевно побеседовал с родителями Олега Знарка Валерием Петровичем и Светланой Георгиевной.

– Вам кофе заварить? – предлагает Знарок-старший, хозяйничая на восьмиметровой кухне самой обыкновенной «трешки». – Я без него не могу. Сплю плохо. Только под утро засыпаю. Ночью встаю, иду на кухню. Печенюшку погрызу. Не знаю, как с этой бессонницей бороться. Тут еще нога замучила. Полгода назад как операцию сделал. Сустав заменили. Сейчас тазобедренный у меня из титана, импортный. Говорят, лучше обычного. Главное, чтобы прижился.

– Плановая операция?

– Какая плановая! Я в нашу миасскую больницу пошел. Сказали, что только через два года настанет очередь подойдет. А как жить-то, если ходить не могу? В спину отдает. Она у меня тоже проблемная – сколько раз лечил. Еще плечо сломано – это в хоккее. И что я тогда в драку полез… Короче, Олег оплатил и операцию, и стационар. У него один знакомый – бывший хоккеист с большими связями. Сын только 200 тысяч рублей перевел – 150 за операцию и 50 – за больничный номер для нас с супругой… А вообще Олег почти каждый день звонит.

– В кого он характером?

– Весь в меня! Игорь, его младший брат, чуть помягче, в мать. Про Олега уже много что писали. Про его характер – суровый, уральский. Хотя он сам мне говорил, что интервью не любит давать: скажешь одно, а выходит все «с ног на голову».

Светлана Георгиевна раскладывает на столе детские фотографии Олега.

– Тут ему годика четыре, с клюшкой детской стоит, здесь вот с братом Игорем, Олежка старший, на голову выше. А это на 50-летии у Олега в Риге. Редкий снимок, где вся семья вместе. Олег тогда Кубок Гагарина на юбилей привез… До седьмого класса сын в Усть-Катаве учился. Там и в хоккей начал играть. Потом и младший брат к шайбе пристрастился. Отец же у нас тоже хоккеист и футболист. В 80-е даже вошел в десятку лучших тренеров страны – тогда его футбольный челябинский «Локомотив» пробился в группу «А» чемпионата СССР. Два сезона даже в легендарной чебаркульской хоккейной «Звезде» играл, правда, еще до Харламова. Олег и Игорь неплохо в школе играли. Меня соседи то и дело спрашивали: «Ну, как там твои бомбардиры?».

– Не до уроков было?

– До седьмого-восьмого класса Олег без троек учился. Потом мы в Челябинск переехали, его в спортшколу «Трактора» пригласили. Я сама учителем немецкого языка работала в той же школе. Меня коллеги то и дело останавливали в коридоре: «Опять там твой заводила что-то устраивает, по классу носится, все верх дном…» Я потом боялась заходить в учительскую. Снова начнут жаловаться.

Отец его и с сигаретой ловил. Сказал, если не бросит – никаких тренировок. А для Олега это страшное наказание. С куревом было покончено. Отец для него – большой авторитет.

И ремнем я его била. Классе в восьмом хотела отлупить, а он мне: «Мама, ну не надо, я же большой уже». Записки писал, когда помладше был. Я даже запомнила: «Мама, это было последний раз, только не говори папе. Буду пол мыть каждый день. Пишет тебе твой сын». Это он извинялся за ругательные слова.

А еще Олег зубной боли страшно боялся. Соседи рассказывали: «Твой бежит по улице и орет, да таким голосом, будто кто-то умер». Это ему в школе решили зубы полечить. Нерв задели. Он выскочил из кабинета как ошпаренный. И потом говорил, что звук металлических приборов в зубном кабинете самый страшный для него. Только спустя много лет он занялся зубами. Под хорошим наркозом.