"Поначалу нужно было следить, чтобы свои же ничего не украли". Чем занимается генменеджер в хоккее

На встрече со студентами факультета «Менеджмент в игровых видах спорта» генменеджер «Сибири» Кирилл Фастовский был очень открыт, что удивило многих. Но для тех, кто собирается работать в этой сфере, его откровенные разговоры – вообще самое ценное, что только может быть. Чтобы не разочароваться в профессии, нужно быть морально готовым ко всему – и опыт руководителя «Сибири» в этом плане был очень полезен для слушателей. У самого Фастовского, кстати, нет ни следа такого разочарования.

Кирилл Фастовский о первых впечатлениях после прихода в «Сибирь»

Я, вообще-то, к Сибири отношения не имею вообще никакого. Я коренной москвич, в третьем поколении. Так получилось, что я здесь оказался – это чистый случай, стечение обстоятельств. До этого я девять лет отработал в ЦСКА и еще год – в Молодежной хоккейной лиге. То есть я уже очень долго в хоккее, и вот что хочу сказать, хотя это, может быть, и прозвучит лукаво: «генеральный менеджер хоккейного клуба» – это на самом деле работа, идеализировать, романтизировать которую ни в коем случае не стоит. Рутины в ней хватает. Хотя, конечно, есть и творческие моменты, которые захватывают, держат в тонусе — все-таки это спорт, соперничество: тут надо стараться выигрывать, и не только на площадке. Надо народ во дворец привести, надо побольше хот-догов продать, атрибутики, шарфиков, в общем, все в таком роде.

Что касается «Сибири», то прежде, чем говорить о клубе, надо понимать, что это за город такой – Новосибирск, где мы базируемся. Он у многих ассоциируется с Академгородком, с профессурой многочисленной – и все это действительно здесь есть. И это, конечно, во многом определяет и облик города, и нравы местные. Но при этом Новосибирск – это, прямо скажем, красный пояс России. То есть тут и мэр – коммунист, и вообще многие из живущих в городе на самом деле живут не здесь и сейчас, а все еще там – в далеком уже Советском Союзе. Так что, например, семь лет назад – в момент моего прихода в клуб – заставить сотрудников что-то сделать быстро, было задачей невероятной сложности. Говоришь: «Это надо сейчас, срочно». А в ответ слышишь: «Да что ж я, не понимаю, что ли? Конечно срочно сделаем. Вот прямо завтра – обязательно». И все неторопливо так, ведь «любая работа начинается с перекура». Попросить кого-то сверх положенного времени на работе остаться – это вообще было немыслимое дело.Меня воспринимали как, знаете, такую московскую штучку, которая со своим уставом в чужой монастырь лезет, в настоящей местной жизни мало что понимает.

Меня это не то, что задевало, просто я от такого стиля как-то успел отвыкнуть. Тем более что в ЦСКА работать приходилось под началом Кущенко, а для Сергея Валентиновича рабочее совещание собрать в два часа ночи – это было обычное дело. Разбудить сотрудника, прислать за ним такси и после – на такси же – его домой вернуть. Главное, чтоб все было и по делу, и солидно. 

Так вот – первое время в «Сибири» у меня ушло на то, чтобы как-то с советским отношением к жизни, с советским менталитетом разобраться. И в общем и целом, я могу сказать, мне это удалось. Причем даже увольнять людей почти не пришлось – как-то вот так разговорами, методом убеждения получилось подействовать… Хотя, конечно, не на всех. С некоторыми сотрудниками ледового дворца мы все же расстались…

Да, там так по штатному расписанию вышло, что я, как генменеджер «Сибири», оказался еще и директором ледового дворца. А он, чтоб вы представляли, по бумагам 1969 года постройки, а не по бумагам – так вообще непонятно какого, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Причем вытекающими – в прямом и переносном смысле. То есть это – один из самых старых дворцов в КХЛ. Второй по возрасту, если быть точным. Самый старый – Малая арена в «Лужниках», но ее хотя бы несколько раз ремонтировали. А здесь ледовые установки, мне кажется, вообще трофейные –  ни одной детали, запчасти достать невозможно.

И плюс к тому, нужно было постоянно следить за тем, чтобы свои же чего-нибудь не украли. На пять минут что-нибудь плохо положишь, хватишься потом – а уже нету, и искать надо идти по каморкам, где сотрудники сидят, а там во дворце каморок этих, знаете сколько – не факт, что найдешь. Поразительные вещи иногда происходили – ну вот стоят, скажем, хоккейные ворота, прямо у площадки, у борта, внутри видеокамеры прикручены для фиксации гола. Ну, кто их отсюда украсть может – не ворота, а камеры?! Кому такое вообще в голову придет?! Это я так думал, на первых порах. Наивный был.

О принципах комплектования команды и своей роли в этом процессе

Кто в «Сибири» занимается вопросами комплектования, кто решает, кого мы берем, а кого – нет? Можно сказать, что это совместная компетенция генменеджера и главного тренера. Но вообще-то я в этих делах стараюсь не передавливать. Дело в том, что я не то что даже не хоккеист – я вообще не спортсмен. Я по образованию инженер. Конечно, за 15 лет в хоккее я кое в чем поднаторел, но все-таки вот так жестко решать, кто у нас играть будет, а кто нет – это, я считаю, не совсем мое дело. Точно так же как не мое дело – тренеру указывать, как ему игру ставить, как тренировочный процесс и так далее. Я тогда вообще понимать перестану, за что ему деньги платят, если мне и такие вещи делать придется.

Моя зона ответственности – сделать так, чтобы в клубе все нормально функционировало в организационном плане. И, в принципе, я всегда рядом с командой. Я один из немногих генменеджеров в КХЛ, который летает на все выездные матчи. Меня никто не заставляет, но считаю, что если я хочу быть в курсе дела, понимать, что у нас в команде происходит, видеть, чувствовать, чем она живет, какие у игроков проблемы возникают, то должен находиться рядом и быть открыт. Но при этом в раздевалку я не захожу – ни до игры, ни в перерывах. После – да, а до и во время – никогда. 

Возвращаясь к вопросу о принципах комплектования – принципы у нас очень простые: они диктуются более чем скромными бюджетными возможностями «Сибири». Звезды, известные игроки – это на данный момент не про нас. А раз так, то главный наш принцип состоит в том, чтобы пытаться раскрыть нераскрытое – в первую очередь это молодежь. Или игроки более возрастные – до 30 лет, которые где-то уже поиграли, но не слишком успешно, и для которых контракт с нами – шанс перезапустить карьеру. 

Иностранцы? Это самое сложное. Иностранцы не очень хотят ехать в Новосибирск. Правда, при этом они соглашаются, к примеру, поиграть за условный Нижнекамск, который в смысле цивилизационных благ от Новосибирска уж всяко отстает. Но это происходит только потому, что в Нижнекамске им могут предложить такие финансовые условия, что они на время контракта становятся к отсутствию этих благ менее восприимчивы, они готовы это стерпеть. А мы ничего подобного им предложить не можем. 

То есть это опять-таки вопрос финансовый. А кроме того, иностранцы, во всяком случае большинство из них, совершенно не приспособлены к тем бытовым условиям, которые мы им в состоянии обеспечить. Их ужасают наши расстояния, они не хотят проводить столько времени в самолетах, притом что иногда мы летаем не чартерами, а регулярными рейсами. Таких команд сейчас в КХЛ только две – «Сибирь» и «Медвешчак». Они не хотят приспосабливаться к этой разнице во времени чудовищной – в НХЛ самая большая разница это 3 часа, а у нас – все семь. Когда мы в гости к «Словану» или тому же «Медвешчаку» приезжаем, мы играть по новосибирскому времени выходим в час-два ночи. 

Кроме того, мы не предоставляем нашим игрокам квартир, что иностранцев тоже, безусловно, привлечь не может. У нас если игрок хочет жилье снять, то он это должен делать за свои деньги. А другой вариант – его многие молодые используют у кого жен и детей пока нет – жить в гостинице, прямо в ледовом дворце.

Вот еще тоже удивительная ситуация для меня была, когда я в «Сибирь» только пришел – гостиница на балансе клуба, прямо на арене. Причем туда жить пускали не только игроков, а всех подряд – обычных командировочных, например. Сейчас, конечно, мы с этой практикой покончили, номера подремонтировали, облагородили слегка, превратили эту гостиницу в этакую клубную базу, так что теперь там все необходимое есть, все условия, кафе работает: в общем, жить вполне можно.

Об ошибках при комплектовании команды и ответственности за них

Случаются ли у нас ошибки при комплектовании, при выборе игроков? Ну а как же?! Без ошибок нельзя, никто без них не обходится, вы же сами видите – ни в одной команде мира такого практически не бывает, чтобы сезон начать и закончить одним и тем же составом. Другое дело – сколько их, этих ошибок. У нас вот в этом сезоне их что-то многовато. Раза три, скажу вам честно, мы прямо совсем не попали, вот просто – в молоко.

И это, конечно, очень серьезная ответственность – мы же этим игрокам зарплату платим. А в случае расторжения контракта, в соответствии с регламентом КХЛ, должны платить компенсации. Это очень серьезные суммы: сейчас в регламенте прописано, что если клуб увольняет игрока во время предсезонки, то он должен ему выплатить 25% зарплаты за первый год разорванного контракта, и, если человек не нашел себе другую работу, по 20% – за все последующие. Если в период с начала чемпионата до 31 декабря – то 50 и 20 процентов. Если с первого января до начала плей-офф, то 100 и 20. А во время плей-офф клуб вообще хоккеиста выгнать не имеет права. 

Так что это очень по бюджету бьет, и бывает, что клубы стараются всеми правдами и неправдами от незаигравших хоккеистов избавиться, хотя это редко когда удается сделать без дополнительных затрат. Был в этом смысле один показательный случай – я его расскажу, по понятным причинам, без имен и названий. Так вот, один клуб взял иностранца, и он у них не заиграл. Они тогда с агентом пытаются договориться, чтобы как-нибудь полюбовно вопрос решить – уволить его не то, чтобы совсем без компенсации, но не за максимальные деньги, какие он может согласно регламенту требовать. Или, говорят, мы его в фарм-клуб переведем. Но не на того напали – игрок этот, хоть и иностранец, но не из пугливых оказался, говорит: ничего не знаю, или компенсация по полной программе, или давайте и правда – переводите!

Они перевели. А этот фарм-клуб у них базируется в закрытом городе. Кроме того они, надеясь на этого парня надавить, там, на месте, делают такие распоряжения: поселить его в общежитии, в пятиместной комнате, на тренировки его поднимать рано утром, отдельно от команды, а играть – вообще не давать. А что?! Формально ни один пункт в контракте не нарушен: жилье предоставлено, возможность тренироваться – тоже, а в каких уж условиях – это неважно, конкретные условия там не прописаны. В общем, можно сказать, что они абсолютно законными способами боролись и, я считаю, совершенно правильно поступали. Мы тоже этим подходом иногда пользуемся – правда, ни закрытых городов, ни общежитий у нас нет. 

Другое дело, что в итоге у них ничего не получилось – игрок этот так и не сломался. Более того, он видеокамеру купил и стал все эти свои российские приключения на нее записывать. Говорит: «Я сейчас фильм сделаю, мне потом за него хорошие деньги заплатят». А в конечном счете заплатил ему клуб – причем столько, сколько он хотел. Потому что эту историю дальше продолжать было уже совсем бессмысленно – на следующий год еще больше отдать пришлось бы…».

О хоккейной школе «Сибирь»

«Эта школа для нас – большущая головная боль. Потому что называется она «Сибирь», занимается в том числе и на нашем льду, но в структуру клуба не входит. И мы хоть как-то повлиять на то, что там происходит, не можем. Стипендии тренерам мы доплачиваем, и права на игроков – у нас, но в процессе их подготовки мы не участвуем. Почему так происходит? Потому, что формально, по правилам, у нас сейчас детско-юношеская школа может не находиться в структуре клуба. И в первенстве России школы участвуют под эгидой не КХЛ, а ФХР.

При этом если конкретно о новосибирской школе говорить, то уровень обучения там очень слабый. Наши дети, юноши, когда в своих возрастах с Новокузнецком играют – ну еще туда-сюда. А как с «Ак Барсом», с ЦСКА – тут, если не 8:0, то у тренеров считается, что это уже неплохо. Ну и вообще, если посмотреть, как в этой школе все устроено… Родители прямо в раздевалки ходят, тренеров тренировать учат. Правда, год назад запустили для школы дополнительный ледовый модуль – это, конечно, большое подспорье… 

В общем, для нас сейчас приоритетной задачей является эту школу забрать под клуб. Разговор на эту тему ведем на уровне губернатора. С Александром Карелиным контактируем по этому поводу – может, удастся вопрос решить на законодательном уровне. 

О доходах «Сибири»

Какой у нас бюджет? Это правильный вопрос. Жаль, ответить на него я права не имею – коммерческая тайна. Могу только в процентном соотношении ситуацию отразить. Она примерно так выглядит: 20% мы получаем из регионального бюджета, 40% – от других учредителей клуба, 20-21% – это наши собственные заработки, а все остальное – это новосибирские спонсоры. С ними, правда, у нас сейчас ситуация невеселая – мы и этот, и прошлый сезон начинали с двадцатипроцентным проседанием по бюджету – ситуация экономическая в стране такая, что спонсорам нашим не очень-то теперь до хоккея, они сами за последнее время здорово просели.

В последние несколько лет, правда, у нас появился еще один источник дохода – КХЛ стала клубам платить. Вообще с приходом Дмитрия Чернышенко эта ситуация сдвинулась, стала в правильном направлении развиваться. За позапрошлый сезон мы 3 миллиона рублей получили – конечно, не ахти какая сумма, а за прошлый – уже восемь. Хотя по результату тот, позапрошлый сезон, был значительно круче. То есть он вообще лучший был за всю нашу историю. Мы тогда до третьего раунда плей-офф добрались, бронзовые медали взяли.

Кирилл Фастовский в конце самого удачного сезона в истории «Сибири». «Когда мы прошли «Трактор», кто-то из болельщиков вспомнил, что на летней встрече с ними я пообещал побриться наголо, если «Сибирь» выйдет в финал конференции. Я просто пошутил, ляпнул в ответ на конкретный вопрос первое, что в голову пришло. И вот чем это обернулось! Что поделаешь? Слово надо держать».

Что касается наших собственных коммерческих заработков. Объективно: 20% затрат самим покрывать – это, по нашим меркам, очень хороший показатель вообще для любого клуба. Помню, в ЦСКА, когда я работал, у нас собственный заработок в определенный момент составлял от 12 до 15%, и мы этим гордились, мы просто гоголем ходили. Так что нынешние наши показатели – повторюсь, это совсем неплохо. 

Прибыль? Нет, ну о чем вы говорите?! Прибыль у нас при нынешнем положении дел в принципе невозможна. Ни один наш клуб просто не в состоянии столько зарабатывать, чтобы быть прибыльным. Я считаю, что пока клубы не будут получать серьезные деньги от телетрансляций, ни о какой прибыли никому даже мечтать не приходится. На билетах ее сделать? Ну как это?! Когда, например, у нас средняя цена билета на регулярку – 500 рублей. А клюшка профессиональная 240 стоит. Евро. Одна. И клюшек таких каждому нападающему на сезон требуется минимум 36, а защитнику – и того больше.

Можно ли цены на билеты поднять? Если бы меня об этом спросили года два назад, я бы ответил: «При нормальных результатах, если будем выигрывать и стабильно хотя бы первый раунд плей-офф проходить, то можно. За такое люди согласятся больше платить. Скрепя сердце, но согласятся». А теперь я так не скажу. И не из-за результатов, а в первую очередь опять-таки из-за экономической ситуации. Теперь, я думаю, если цены поднять, народ мне голову оторвет и, в общем, прав будет.

При этом сказать, что в Новосибирске интерес к хоккею большой, – это все равно что ничего не сказать. У нас всегда, практически на всех домашних матчах аншлаг – 7,5 тысяч человек. На текущий сезон мы 2700 абонементов продали. По городу идешь – часто видишь людей в атрибутике, в шарфах, в шапках, на многих машинах наклейки «Сибирь». Опять же и по встречам с болельщиками я сужу, которые мы проводим перед сезоном и после его окончания – раньше на них дай Бог по 200 человек собиралось, а на последнюю – тысяча с лишним пришла.

Короче говоря, наш бренд в городе и в регионе хорошо известен, он в здешних краях узнаваем, он популярен, востребован. И мы, если продолжать разговор о наших заработках, сейчас вплотную приблизились к тому, чтобы на этом бренде зарабатывать, чтобы его популярность монетизировать. Год мы готовились и сейчас к этому проекту приступили: идея в том, чтобы выпускать под маркой «Сибири» всевозможные товары. Такое совместное брендирование – производитель плюс клуб: они нам, естественно, платят роялти с продаж. Начали мы с сосисок, энергетика, питьевой воды, семечек. Кроме того, запустили линию детской одежды – это все уже есть в продаже. А дальнейший план – со временем развернуться так, чтобы во всех крупных универмагах региона, в сетях, во всех отделах, во всех ассортиментных группах были представлены товары под маркой «Сибири». Особо хочу отметить, что мы очень большое внимание уделяем тому, чтобы это были премиальные, качественные товары – пусть недешевые, но обязательно такие, чтобы ассоциации, которые в связи с их приобретением у покупателей возникают, были исключительно положительные. 

Какие еще доходы есть у «Сибири»? Продажа игроков. Питание на матчах, атрибутика, мерчандайзинг – это все мы взяли в свои руки. Ну, еще кое-какая реклама, но это, впрочем, все несущественно, погоды не делает.

Да, концерты еще. Наш дворец –самая большая концертная площадка в Новосибирской области, и мы его, соответственно, сдаем в аренду организаторам всевозможных шоу, гастролей, и так далее. Сколько зарабатываем? Немного зарабатываем. По той же самой причине – платежеспособность населения сейчас такова, что далеко не все могут себе эти концерты позволить. Соответственно, их немного и проводится – у нас во дворце 10-12 в год. Ну и потом надо признать, что не так много у нас в стране артистов, которые в принципе могут дворец спорта собрать.

Вообще, если говорить о возможностях нынешней нашей арены, то их мы исчерпали целиком и полностью, на ней больше, чем сейчас, заработать уже в принципе не получится. Я уже говорил, этот дворец просто-напросто устарел: и морально, и материально, и как угодно. Организовать в нем работу с болельщиками на уровне современных технологий и требований, к этой работе предъявляемых, невозможно. Хорошо, что решение о том, чтобы новый дворец построить, уже вроде бы есть, вроде бы оно окончательно уже принято – областным правительством и «Сибирским Антрацитом», нашим соучредителем и главным спонсором. Там 12-13 тысяч мест будет, строительство должно закончиться к 2022 году.

О расходах «Сибири»

На данный момент с учетом игроков «Сибирских снайперов» – нашей команды в МХЛ – и тех, кто в ВХЛ отдан в аренду, на контрактах в нашем клубе находятся 65 хоккеистов. Сумма на эти контракты составляет львиную долю наших расходов – на данный момент это примерно 60%. Остальные сорок – на все про все: на содержание офиса, дворца, на перелеты, на другие транспортные расходы, и так далее, и тому подобное. Платить приходится за все, потому что из своего у нас мало что есть.

Например, звуковое оборудование, которое необходимо в том числе для того, чтобы шоу на матчах делать – у нас только половина имеется от того, что нужно. Свет вообще весь арендованный. Вот только на это – 300-350 тысяч за одну игру – вынь да положь. Кто сценарий шоу разрабатывает? Ну, это я сам. Я вообще много чего сам делаю: например, перед каждым сезоном сосиски выбираю для хот-догов, которыми мы болельщиков кормить будем – это у меня одно из любимых занятий. И вот сценарии тоже, даже режиссура. У нас очень креативный пресс-атташе – Мария Левинская – она со своими сотрудниками делает всю подготовительную работу, а я уже на финальном этапе подключаюсь, и мы совместно это дело доводим до конца. Выбор музыкальных произведений, проекции всевозможные, игра со светом.

К этому процессу надо творчески подходить. И аккуратно, с учетом разных обстоятельств. Например, надо иметь в виду состав аудитории – у нас в Новосибирске, как ни странно, женщин на матчах – 50 процентов. Так что просто развлечь публику полуобнаженными чирлидерами здесь не получится.

Справляюсь ли я с этой творческой частью? Мне кажется, да. У меня же прошлое не только инженерно-металлургическое есть, нот и кэвээновское тоже. А потом – мы же не ахти какое шоу делаем, не какое-то грандиозное сценическое суперпредставление, у нас главное все-таки сам хоккей. На всю предматчевую часть отводится 7-8 минут. За это время мы нужное настроение хорошо научились создавать».

Петр БРАНТОВ

Фото: rma.ru, snipers.hcsibir.ru, vk.com/hcsibir1962, sovsibir.ru/Михаил ПЕРМИН, vk.com/club63886263