Павел Дацюк: "Харламов - легенда. Я - не совсем"

Знаменитый российский нападающий дал откровенное интервью "СЭ"

19 февраля 2014 года. Сочи. Россия - Финляндия - 1:3. В феврале следующего года на Олимпиаде в Пхенчхане у Павла ДАЦЮКА (слева) будет возможность поквитаться за поражение на домашних Играх. Фото AFP

ОЛИМПИАДА

– Как думаете, получится у Зарипова в НХЛ?

– Ему сначала надо подписать контракт. Будет ему очень нелегко, но он игрок высокого класса. Многое будет зависеть от того, в какую команду он попадет.

– Хотели бы видеть его в "Детройте"?

– Не лучший, наверное, для него вариант. Ему бы в "Вашингтон" или "Рейнджерс". В "Питтсбурге" тяжело ему будет – там уже есть два звена. А третье-четвертое – не для него.

– Как-то вы с Ковальчуком резво стартовали в этом сезоне. Олимпиада-то еще не скоро.

– Да что на это смотреть, главное – чтоб команда выигрывала. А форму мне еще набрать надо. Не на сто процентов готов. Илья – в хорошей форме, но пока точно не на пиковой.

– После Ванкувера-2010 вы говорили, что боль сидит в вашем сердце. Пхенчхан – последний шанс ее унять?

– Семь лет прошло, еще и Сочи после Ванкувера был, много всего происходило. Все эти Олимпиады, которые были – они ведь забываются. Если не было на них никаких достижений – стараюсь сразу их забыть. Не знаю, чего вы за Ванкувер зацепились. Давно это было.

– Если золото все-таки удастся взять – станет это отплатой?

– После Олимпиады и поговорим об этом. Мечтать о чем-то раньше времени – нет смысла.

– Со Знарком после года, проведенного в СКА, стало проще работать?

– Да вроде и до этого было не так тяжело.

– Он все-таки добился поставленной цели – выиграл Кубок Гагарина, и вроде бы раскрепостился, на пресс-конференциях стал более разговорчивым. Неужто в работе не изменился?

– Та цель была в прошлом году, а сейчас новый сезон, и понятно, что опять большие ожидания, давление. Все начинается заново. Если ты чего-то хочешь добиться, то нельзя же так: один год чего-то достиг, а потом взял перерыв.

– Если сравнивать Знарка со Скотти Боумэном, Майком Бэбкоком или Джеффом Блэшиллом(нынешний главный тренер "Детройта". – Прим. "СЭ"), что сразу приходит на ум?

– Таких сравнений и не надо делать. Они все разные. И как тренеры, и все, что их окружает.

– Вы говорили, что Бэбкок сделал вас тем игроком, которым вы в итоге стали.

– Он много в меня вложил. Больше все-таки обратил внимание на защиту. Сделал больше оборонительного плана нападающим. Особенно ближе к концу карьеры. А так – каждый тренер что-то свое добавлял. Боумэн – наоборот, давал играть и импровизировать. Даже такому молодому парню, каким был я.

Майк БЭБКОК (в центре). Фото AFP

ТРЕНЕРЫ

– Блэшилла называют клоном Бэбкока.

– Не то чтобы Блэшилл – клон. Просто в "Ред Уингз" придерживаются системы, внедренной Бэбкоком.

– Они же даже разговаривают очень похоже. И не улыбаются.

– У них такой стиль поведения, они все время сконцентрированные, заряженные, не до юмора им. Канадская школа: нельзя улыбаться и расслаблять хоккеистов (улыбается).

– Виталий Вишневский мне недавно рассказывал, что у Бэбкока была интересная фишка: перед серией плей-офф он давал каждому игроку задание разобрать кого-то из хоккеистов соперника. Тренерский штаб готовил свой отчет, потом отчитывались еще и игроки, каждый по отдельности перед командой, а затем это все объединялось в один большой талмуд. У кого-нибудь еще такое встречали?

– У меня в карьере не так много тренеров было, но у Майка на самом деле было так: каждый готовился по своему или выделенному игроку. Высказывался, а потом это объединялось с мнением тренерского штаба. Все для блага команды. Чтобы она знала, против кого играет. У Боумэна, по-моему, такого не было. А Блэшилл все-таки много работал с Бэбкоком, у него было то же самое.

– У Скотти двух рук не хватит, чтобы все перстни надеть. Чем он запомнился?

– Я с ним в свой самый первый год работал. Мне вообще все запоминалось тогда. Он постоянно придумывал какие-то упражнения, иногда был недоволен, возмущался. Разговаривал мало, но своим характером, своими внутренними качествами он заставлял всех звезд работать как одно целое. Все работали, и не было недовольных. Или никто этого не показывал.

– Звезд тогда в "Детройте" было неприлично много.

– Да. И каждый хотел играть на пианино. Но все не стеснялись и таскать его на себе.

– Лидера той команды Стива Айзермана считают эталоном капитана.

– Это на самом деле так. Сам по себе он невысокого роста, небольшой такой, но всегда был примером и лидером в раздевалке и на льду. Слов не хватит выразить то, сколько он давал команде. Стив не только здорово играл и всегда выкладывался, у него еще и были качества настоящего мужика, который получил травму, еле мог ходить, на тренировках не появлялся, потому что не мог, но приходил на одной ноге с кучей повреждений и выходил на матчи. Причем даже с такими серьезными травмами он выделялся.

– Лидстрема часто на тренировках обыгрывали?

– Его вообще тяжело обыграть было. Он очень здорово катался, очень здорово читал игру и понимал хоккей. Его если и обыгрывали, то только потому что на него многое возлагалось, по 30 минут в каждом матче на льду проводил, и под конец сезона просто мог быть уставшим. Тогда еще могли обыграть, и то – очень редко.

– Там и Челиос был рядом.

– Кого только ни было.

– Он педали в сауне по часу мог крутить. Вы так можете?

– Не пробовал. Но он профессионал в полном смысле этого слова. В те годы очень за собой следил, готовился, тренировался, держал себя в хорошей форме. Мало кто так тренировался, как он.

– Микки Редмонд, бывший игрок "Детройта", комментирующий сейчас матчи "Ред Уингз", давал вам как-то совет бросать вратарю под ухо. До сих пор следуете?

– Хоккей сильно изменился. Он такой совет на самом деле давал. И я после этого совета сразу забил гол. Вот только когда Микки играл, у вратарей были очень большие "уши" (пространство над плечом. – Прим. "СЭ"). А вратари все крупнее и крупнее, экипировка другая, и сейчас это уже "ушки", малюсенькие щелочки. Или вообще – даже нет этих щелочек. Но если есть шанс – туда неплохой вариант бросить. Правда, бросать надо очень точно.

– Лучше обыграть?

– Не всегда успеешь, времени не так много дают. Все сейчас хорошо готовы физически, тактически, начитаны, насмотрены.

Павел ДАЦЮК. Фото AFP

"ДЕТРОЙТ"

– Стоило вам уйти, как "Детройт" впервые за 25 лет не вышел в плей-офф.

– Дело же не в том, что в плей-офф не попали. В последние годы постоянно шли эти разговоры: попадет или не попадет. Сможет ли "Детройт" побиться за Кубок Стэнли – как будто и не волновало никого, говорили только о том, выйдет или нет. Так что здорово, что "Ред Уингз" не вошли в восьмерку. Перезагрузка началась. А то там такое давление было, когда 24-й раз подряд, 25-й выходили. Вроде как попали и вроде как задача уже и выполнена. Сейчас все это поменяется, давления не будет такого, и сразу станет видна главная цель. На самом-то деле всегда же надо бороться за Кубок, а не за выход в плей-офф.

– "Джо Луис Арену" еще скоро снесут. Все меньше символов былой эпохи.

– Много хороших воспоминаний с ней связано. Но жизнь продолжается. И вот новую построили.

– Уже видели "Little Caesars"?

– Только на макете. Но в этом году она откроется. Великолепная арена, очень современная, с новыми технологиями, с хорошими уcловиями для игроков, чтобы добиваться максимальных успехов. И для болельщиков сделали все, чтобы им было удобно, чтобы заполнялась. Приятно играть, когда дворец заполнен.

– Если вас введут в Зал хоккейной славы, а вероятность этого весьма велика, то игроком "Аризоны".

– Я об этом еще не думал. И постоянно готовлюсь, чтобы держать высокий уровень. Чтобы меня не за какие-то былые заслуги в команды приглашали, а ориентировались на то, что я могу и умею. Хочу проявлять себя на льду.

– Андрей Марков говорит, что все-таки хочет выбить тысячу матчей в НХЛ, поэтому предполагает, что через два года, когда контракт закончится, может вернуться за океан.

– Ему сколько осталось-то матчей?

– Десять.

– А мне пятьдесят еще, целый сезон. Не думал об этом. Но – все возможно. Надо просто себя готовить к этому. Поставить цель.

– Как ни забавно, именно "Аризоне" доставалось от вас больше всех остальных клубов – с ней вы набирали больше всего очков в среднем за матч, 1,4. А больше всех других вратарей "Койотов" почему-то досталось Брызгалову, когда он туда перешел.

– Наверное, поэтому они меня и приобрели. Поэтому мы с Брызгаловым и дружим.

Евгений СВЕЧНИКОВ. Фото AFP

ТАЛАНТ

– Федоров в свое время передал вам русское знамя "Детройта". Сможет ли Евгений Свечников стать тем, кто станет его держателем после вас?

– В 2002 году в каждой команде было минимум по одному русскому. Сейчас далеко не во всех они найдутся. Тяжело поэтому это знамя передавать. У Свечникова хороший шанс закрепиться в "Детройте", если он будет продолжать в том же русле, как сейчас. Но знаменосцем его пока не назовешь.

– Талантом он все же не обделен.

– Да, не обделен, но все-таки много талантливых игроков, которые почему-то не раскрываются. Мне кажется, талант и труд – они вместе идут.

– А вам какое определение слова "талант" ближе? "Дар свыше" или же "10 процентов способностей, 90 процентов труда"?

– Второе ближе, но, может быть, не 10 процентов. У каждого есть талант, какие-то способности, но каждый относится к ним по-своему. Может быть и 20 процентов, но все-таки без труда очень тяжело раскрыть свой талант. Тот же самый бриллиант, который ювелир не обточит, – он не будет так блестеть.

– Гленн Хили как-то сказал, что не так уж вы и талантливы, а просто трудяга.

– Я не против. Я и говорю, что таланты без труда и пота не раскрываются. Как сказал один гольфист: чем больше я тружусь, тем больше мне везет.

Павел ДАЦЮК. Фото AFP

КУЛЬТУРА

– Я слышал, что вы поклонник Робина Шармы (известный канадский автор книг по мотивацию, лидерству и развитию личности. – Прим. "СЭ").

– Нравятся мне его книги.

– "Монах, который продал Феррари"?

– Не только эта, другие тоже хороши. Из этих книг можно много взять такого, что применимо в жизни.

– Он много говорит на тему того, что регулярно покидать зону комфорта – лучший способ для развития.

– Не так часто я этому следую, но стараюсь выходить из этой зоны. Пробовать что-то новое, улучшать какие-то вещи, приумножать опыт того, как чувствовать себя в необычных ситуациях.

– Как это у вас проявляется? Пытаетесь что-то делать, чего не пробовали раньше? Переходите в другую лигу?

– Делаю что-то другое. Не то, что делал раньше.

– Вы не раз говорили, что в России вам комфортнее. Почему?

– Здесь все родное.

– А бытовой комфорт?

– Ко всему можно привыкнуть. А это дом, здесь даже привыкать не надо.

– Рассказывают, что вы, когда в Америку только приехали, в ресторане в меню наугад пальцем тыкали, потому что английского не знали.

– Первое время – да. Несколько слов знал: цезарь, мясо, курица. Сильно много не выбирал. Благо были русские в команде, я с ними ходил, и они мне помогали.

– Английский-то вы подучили, но некий барьер, похоже, никуда не делся.

– Была такая проблема. Немножко не хватало словарного запаса.

– Душа действительно болела по России?

– Всегда тянуло домой. Особенно перед тем, как уезжал, было тяжело. А когда приехал – сразу воспоминания нахлынули.

– В Детройте хоть климат похожий, это же не Калифорния.

– Климат очень похожий. И не так много солнечных дней, что более-менее привычно. Но Питер – город намного более исторический, очень красивый. Культурная столица все-таки. Много на что можно посмотреть даже в пасмурную погоду.

– А если говорить о культурных предпочтениях – к чему вас больше тянет, скажем, в литературе? К русской классике?

– На данный момент я все-таки еще в стадии развития. Мне охота какие-то обучающие книги читать. Интересно узнавать что-то новое. То, что я могу применять в жизни в данный момент.

– Шарма – это же как раз саморазвитие.

– Да. Как правильно распоряжаться временем, потому что его не так много. Почитав эти книги, становится понятно, что если даже совсем мало времени – им все равно можно управлять грамотно. Не всегда это получается пока, но именно это меня занимает. Курс такого вот развития, которое мне нужно перенять прямо сейчас. А читать русскую классику, размышлять, думать о разных эпохах – на это времени пока не хватает. Поэтому я и читаю литературу, которая поможет мне управлять временем и найти его на эту самую классику.

– Раз уж об управлении временем речь зашла – с прокрастинацией сталкиваетесь?

– Это что такое?

– Когда тратишь время на бесполезные вещи, откладывая важные дела.

– А, так это сплошь и рядом. Ты понимаешь, что это не совсем нужно, но делать надо по какой-то причине. Жить-то надо как-то. Время испаряется, но перекинуться можно. Сейчас, например, понял, что если что-то не нравится, фильм какой-то, то не надо и тратить время, досматривая до конца, а вставать и заниматься нужным делом.

– А что вообще из фильмов или сериалов предпочитаете? "Игру престолов" смотрите?

– Смотрел какие-то сезоны. Сейчас уже нет столько времени и желания такого большого нет. Дома дети, лучше с ними поиграть во что-то. А так – в принципе на все могу пойти, на любое кино, кроме ужасов, конечно.

– Недавно рэп-баттл затмил собой все остальное в информационном пространстве.

– Что?

– Рэп-баттл.

– Ни в коем случае.

– Но вы ведь даже в клипе в свое время снимались у исполнителя Майка Познера.

– Ну, он хороший парень. Из Мичигана. Общались чуть-чуть, и он сказал, что есть такая вот возможность, хочешь? Ну давай попробуем, интересно же. Опять же – в некомфортные рамки себя поставил, это не мое, но попробовал.

Павел ДАЦЮК. Фото AFP

ЗДОРОВЬЕ

– Судя по тому, после каких травм вы триумфально возвращались в хоккей, вы – предельно целеустремленный человек.

– Любой спортсмен, который хочет чего-то добиваться, по-другому не может себя вести.

– Когда врач обнаружил, что у вас связки стерты в ноль, он говорил, что после такого в хоккей не возвращаются.

– Это все с божьей помощью. И все-таки меня окружают хорошие люди, которые помогают мне, которые дают дельные советы, и я их использую. Но, конечно, без желания это было бы невозможно. Просто хоккей – такая игра, которая приносит мне удовольствие – от того, что нахожусь на льду и в раздевалке с партнерами.

– То, что связки наполовину искусственные – как-то сказывается или ощущается?

– Они настоящие, просто не мои. Конечно, чувствуется, что все немножко не так, как раньше. Но работать можно. Мы как-то подкрутим под себя эти связки, и они будут наши.

– Слышал историю, что вы как-то доиграли матч с порванной связкой колена.

– Не доиграл. Еле дошел, выгнали меня сразу.

– А то, может, как Харламову – колено подтянули и вперед.

– Харламов – легендарная личность. Я – не совсем.

Павел ДАЦЮК. Фото REUTERS

РЕЙТИНГИ

– В этом году вас включили в сотню лучших игроков в истории НХЛ. А Малкина – не включили. Что это для вас значит?

– На самом деле это было неожиданно. Всего-то сто игроков, и когда включили – очень удивился. Было приятно, но не осознавал того, что это означает, какое это большое признание, до самого последнего момента. Пока не прибыл на мероприятие. Конечно, был рад. И самому факту и тому, что смог повидать всех этих игроков, которые присутствовали. Многие из них уже не играли, когда я только начал, но я когда-то слышал эти фамилии. Было интересно пообщаться даже с моим небольшим словарным запасом. Сфотографироваться с ребятами, которые мне сильно помогали, когда я только приехал, сказать им спасибо за помощь и поддержку. Замечательное событие, которое вошло в историю. И в мою историю тоже (улыбается).

– Вас включили – это вас удивило. Малкина не включили – это не удивило?

– Я думаю, что он тоже заслуживает. Не знаю, по каким критериям выбирали эту сотню.

– Там 58 экспертов было, каждый из них выбирал свою собственную сотню, а потом считали баллы. А мы этим летом в "СЭ" собственный рейтинг составляли лучших русских хоккеистов в истории НХЛ, в нем вы – пятый после Малкина, Федорова, Овечкина и Буре. На своем месте?

– Главное, что я в него попал. Так что доволен. Приятно, но это такое все как бы… Как можно точно расставить? Это же не рост и не вес. Но здорово, конечно, оказаться в такой плеяде игроков, испортить вам газету (улыбается).

– Ну, для вас, условно, было бы важно оказаться, скажем, выше Овечкина?

– Да нет. Такого нет, что мне хотелось бы кого-то обогнать. Об этом мало кто думает. Ты играешь, занимаешься любимым делом, стараешься приносить пользу и радовать болельщиков. И не думаешь о том, чтобы кого-то обойти в чем-то.

– В баскетболе, если брать НБА, все, кажется, только об этом и думают. Сплошные "я, я, я" и сравнения одних персоналий и команд с другими. Почему в хоккее так мало "свэга" по сравнению с баскетболом? Игроки совсем не "разжигают" страсти.

– Зато очень много стало тех, кто в интернете словами всякими бросается, понимая, что ненаказуемо это ничем. Нужно быть уважительнее друг к другу. А хоккей – это очень мужской вид спорта. И любой игрок понимает, что за свои слова может ответить. Бывает, что на эмоциях ты что-то высказываешь. Но все-таки понимаешь, что за свои слова должен отвечать. Поэтому и жмешь руку после матча.

– Как говорил один известный российский защитник, хоккей замечателен тем, что всегда можно кого-то поймать и аккуратно и незаметно ткнуть клюшкой под ребра.

– Ткнуть – это, наверное, не самый правильный способ. И за это ты еще получишь потом. Но на льду-то на самом деле можно по-людски разобраться. Хоккей еще что отличает – бывает, конечно, что кто-то в одиночку может выиграть матч, но почти всегда – это все-таки заслуга всей команды. И чем она сплоченней, тем лучше. Понятно, что есть звезды, но все должны носить пианино в любое время и помогать друг другу. Заболело что-то у кого-то, забрал у него пианино и потащил.

Павел ДАЦЮК. Фото AFP

DATSYUKIAN

– Как о вас узнала голосовой помощник Siri? Это инициатива Apple? Что вы для этого сделали?

– Да я ничего не делал для этого. Сам узнал об этом, когда кто-то надо мной пошутил.

– А вроде говорили, что сами звонили во "фруктовую компанию".

– Во фруктовую компанию звонил, а вот до Apple не дозвонился.

– Но Siri вас по-прежнему узнает, если спросить у нее "Who is the Magic Man?”.

– Так меня Тодд Бертуцци прозвал. Придумал – и пошло по миру.

– Потом вся команда так называла?

– Все потом уже начали.

– В СКА тоже так называют?

– Иногда бывает.

– В Urban Dictionary – крупнейшем словаре англоязычного сленга – появилось прилагательноеDatsyukian. Если финты или движения потрясающие и в то же время не поддающиеся объяснению – они Datsyukian.

– Это комментатор наш придумал Кен Дэниэлс (работает на FSN Detroit. – Прим. "СЭ"). Хороший комментатор. И это тоже как зародилось – так и пошло. Заработал, видимо.

– Можно считать вашим наследием то, что вы в телефоны и даже в сленг проникли?

– Мне кажется, что я перестану играть, и… В словарь как запихали, так и уберут. Будет какое-нибудь другое слово. McDavidian, что-то такое.

– Кержаков закончил, а глагол to kerzhakov по-прежнему в Urban Dictionary живет.

– Ага (улыбается).

КАРЬЕРА

– Чем планируете заняться по окончании карьеры?

– Я пока не хочу задумываться на эту тему. Потому что осталось еще время – золотое. И потому что его осталось не много. Хочется получить это последнее удовольствие от занятия любимым делом. Так что сейчас стараюсь наслаждаться этими моментами, и с возрастом ты начинаешь больше ценить то, что вокруг происходит. По-другому к этому относишься.

– Но тренером быть не хотите?

– Тяжелая, эмоциональная работа. Не хотелось бы.

– Мастер-классы же даете.

– Есть же какие-то знания, и мне охота передать их нашим ребятам. Потому что вижу, как тяжело сейчас нашим детям с хоккеем. И мне хочется их хоть чем-то мотивировать, помочь им, пообщаться с ними.

– Вы в свое время говорили, что в Екатеринбурге некоторые тренеры запрещали своим подопечным приходить на ваши мастер-классы.

– Это было и вызывало непонимание. Может, и сейчас есть, но если в первый раз это шокировало, то теперь я не обращаю внимания.

– В Санкт-Петербурге таких проблем нет?

– На первый взгляд – нет.

– Еще на тему тренерства – Барри Тротц рассказывал, что и он, и Евгений Кузнецов с вами связывались, когда в "Вашингтоне" Кузнецова перевели на позицию центра, и вы Евгению очень помогли своими советами. Как это все происходило?

– Барри Тротц говорил? Так вы у него спросите.

ФИНТЫ

– Если вам показать самые знаменитые ваши движения, финты и голы – вы сможете рассказать, как это делать?

– Пока не готов раскрывать свои секреты конкурентам (улыбается). Детям – пожалуйста.

– Тогда так: всегда поражало то, как вы сочетаете эффектность с эффективностью. По отдельности они часто встречаются, совместно и так органично – крайне редко. Как вы это делаете? Или по-другому не умеете?

– Я никогда не ставил себе задачу все делать эффектно. Всегда был готов забивать хоть самые ужасные голы. Цель – забить, а красиво или некрасиво – это уже… Не мне судить. Не было такого, чтоб я специально пытался что-то провернуть. Это все спонтанность, импровизация. Хоккей – это же игра, вот я и играю.

– Когда вы сажаете Кутюра на пятую точку кроссовером, если выражаться баскетбольной терминологией, или Фишера с Экманом-Ларссоном своим знаменитым "катбеком" (движение с резкой сменой направления. – Прим. "СЭ") убираете, как будто их и нет, что при этом чувствуете?

– Азарт. И прилив адреналина. Каждый хочет победить. Причем любым способом. Хочется переиграть соперника. Он у тебя сильный, и ты пытаешься все делать на максимуме. Иногда это получается. Это все импровизация. И не то чтобы только моя импровизация. Все-таки на льду находятся партнеры плюс соперники, и многое зависит от того, кто и где находится, что делает, сколько дает тебе времени. В игре мало одинаковых моментов. Надо принимать решения мгновенно и желательно правильные.

– Что первоочередное в этих "катбеках" – работа рук или тела?

– От головы это должно идти. А потом уже техническая часть начинается.

– Осознанная реакция может занимать до доли секунды.

– Есть же наработанные навыки и ты должен успеть их применить в получившейся ситуации.

– Есть какой-то гол, который вам особенно запомнился?

– "Нэшвиллу", "Сан-Хосе" с неудобной. Но больше всего запомнилось, как я не забил в овертайме, когда Ларионов победную в финале "Каролине" забросил. У меня был хороший момент в первой дополнительной двадцатиминутке, я сам его создал, но им не воспользовался. Вот это отложилось в памяти. Делал все правильно, не хватило мастерства молодому. Хотя решение было хорошее – это я сейчас анализирую, оно все равно в голове сидит.

– 15 лет прошло, и все еще сидит?

– Ну конечно. Все сделал, но технического исполнения не хватило. Хотя идея была хорошая.

– А как же знаковая шайба в ворота Марти Турко?

– Ну, она была не решающей. Красивой, впечатляющей, но не была на таком драйве. Это уже был конец игры.

– Многие отмечают ваши уникальные финты с взаимодействием с клюшками соперников. Вас им кто-то научил, или вы сами к этому пришли?

– Думаю, что этому меня научили мои соперники высокого уровня. Играть против них тяжело, но интересно. Ты хочешь стать лучше, стараешься что-то делать для этого и начинаешь отрабатывать, придумывать новые движения, которые ставили бы соперника в некомфортное положение. Но комфортное для меня.

– Вы замечали, чтобы у вас кто-то перенимал их? Тот же Кузнецов стал действовать в похожей манере.

– Трудно сказать. Я не так много хоккея смотрю. А когда ты выходишь против кого-то, больше на единоборствах, на игре концентрируешься, а не на том, кто и что перенимает.

СОПЕРНИКИ

– Логан Кутюр пару лет назад выпустил текст на The Player’s Tribune, в котором называл центрфорвардов, против которых ему было сложнее всего играть. Вы среди них тоже были. Сами могли бы назвать, скажем, пятерку?

– А кого он называл?

– Вас, Кросби, Тэйвза, Гецлафа и Копитара.

– Согласен, добавил бы еще Зеттерберга.

– Вы же с ним только на тренировках пересекались.

– Я просто смотрел, как другие против него играют. Тяжело с ним.

– Зеттерберг, кстати, тут заявил, что тоже хочет в последний год контракта с "Детройтом" отправиться в Швецию.

– "О, Зеттерберг, кстати, тут тоже заявил", – вы так говорите, как будто это он у меня научился. Datsyukian – теперь болезнь какая-то. Год не доиграть. Такое решение он принял сам. И в любом случае он проводит замечательную карьеру в "Детройте".

– Если возвращаться к центрам – чем вот эти ребята выделяются? Почему тот же Тэйвз выиграл все, что только можно?

– Когда выходишь на лед – стараешься играть против центрального. Потому что через всех этих центральных, и это не только перечисленных касается, а вообще большинства, вся игра и идет. Поэтому стараешься навязывать единоборства. Чем сложнее ему приходится, тем легче играть твоей команде. Вот и получается, что какие-то стыки, какие-то мозговые штурмы – все время друг против друга. Ты постоянно думаешь, как их перехитрить, как переиграть.

– А кто из русских доставлял наибольшие проблемы?

– А у нас русских-то центральных немного было.

– Малкин.

– Малкин, а кто еще?

– Анисимов, Кузнецов, Федорова еще застали, Жамнова.

– С тем же Кузнецовым не всегда получалось друг против друга играть. Вообще – мало мы друг против друга с нашими ребятами играли. Все время против Тэйвза, Бержерона, Кросби, Копитара.

– Кросби пашет как вол?

– Он очень много работает на льду, выполняет огромный объем работы.

– Некоторые центры смотрят очень много видео, разбирая оппонентов, подмечая какие-то особенности в игре. Вы смотрели? Может быть, смотрите?

– Какие-то командные взаимодействия, игру на точке. Обычная подготовка. А так, чтоб кого-то одного смотреть – нет.

– На Сида не раз жаловались, что он по рукам бьет на точке.

– Это уже все в прошлом.

НОМЕР 13

– Вас Гарринчей часто в России называют.

– По походке?

– В частности. А еще у бразильца одна нога была короче другой на шесть сантиметров, и он выделялся своей техникой.

– У меня обе длиннее (улыбается).

– Походка у вас действительно своеобразная.

– Это, наверное, от жизни счастливой хоккейной.

– Тяжела ноша?

– Оно по-всякому бывает. У каждого своя.

– Вы же на фигурных коньках сестры начинали. Так и приобрели навыки "фигуриста"?

– Наверное, это что-то дало, так трудно сказать. Это все-таки детство, на улице все проходило. Вот то, что я все время пропадал на льду – это точно большой плюс. Целыми днями играли и с разными соперниками – постарше, сильнее. Это очень многое мне дало.

– Сестра ваша еще рассказывала, что в 13 лет вы сказали: никогда не будете капитаном. Потому что вас заставили драться за нашивку. А в СКА все-таки стали.

– Может, чуть-чуть не так было. Я сам по себе стеснительный был. И не хотелось мне быть капитаном, потому что это ответственность. Но жизнь течет, мы все меняемся.

– А история про трамвай, на котором на тренировки ездили и из-за которого номер взяли – правда?

– У нас и 13-й трамвай ходил, и 13-й автобус ходил, все время он спасательный был такой, потому что на морозе стоишь – охота уже сесть и погреться. Не всегда он шел до пункта назначения, но всегда спасал вовремя. Так получилось, что у нас ходил 7-й трамвай, 10-й трамвай, 13-й трамвай. Под десятым номером я играл в детской команде, под седьмым – в "Динамо-Энергии", а потом взял 13-й. Все эти трамвайные номера на себе примерил.

– А Михайлов и Козлов тут ни при чем?

– Нет. Как раз так получилось, что Славу хотели подписать, но он ушел в "Баффало" на больший контракт, и номер освободился. На него в "Детройте" обиделись, что он перешел, хотя его хотели оставить и не хотели еще одному русскому номер отдавать.

– Вы как-то говорили, что "мы, раки, упертые, поэтому добираемся до своих высот". Верите в гороскопы?

– В гороскопы – нет. Но так – у меня много знакомых раков. И мы похожи – у нас характер упертый, можем дойти до конца, хотя бывает, что это не так и важно было. Но раз уж пошли – все, дошли до конца.

– Знарок как-то рассказывал, что уделяет внимание тому, какой "стихии" принадлежат игроки. И складывает сочетания, исходя в том числе из этого, кто "вода", кто "воздух".

– Не знаю, у нас такие темы не поднимались. У нас все "огонь".

– Не могу не спросить про ваше знаменитое: "Все уже поженились? Можно хоккей показывать?" Так все плохо с популярностью хоккея у нас?

– Да все у нас нормально с популярностью хоккея. После футбола – второй вид спорта. Все его любят, все в него играют. А еще больше – знают как в него играть, и что надо делать. Нет у нас с этим проблем.