Дмитрий Юшкевич: Моя любимая тройка — Димка, Джулия и Абигаль

Иметь в составе именитых возвращенцев стало некоей модой. Естественно, для тех команд суперлиги, которые могут себе это позволить. Все сравнивают заслуги профи, предвкушают их ледовые дуэли, в конце концов, на них ходят зрители. И даже в этом ряду защитник "Локомотива" Дмитрий Юшкевич стоит особняком. Игроков, которые входят в первую десятку россиян по количеству проведенных в НХЛ матчей (их у него 786), в нашем чемпионате можно пересчитать по пальцам.

Мы сели друг против друга в пресс-центре ярославской "Арены-2000", и Юшкевич с любопытством взглянул на разложенные мною на столе бумаги, среди которых была и распечатка его карьеры. "Вы что же, по каждому клубу меня спрашивать будете?" – поинтересовался он с некоторой тревогой. Признаться, именно к этому я и готовился. Послушать о том, как один из самых искушенных наших энхаэловцев осваивался за океаном, менял клубы, решал возникавшие в связи с этим проблемы – одним словом, варился в огромной хоккейной кухне. Однако очень скоро я понял, что давать краткий отчет о карьере Юшкевичу просто неинтересно. Существуют другие вопросы, гораздо более занимательные, по которым у Дмитрия есть свое, иногда довольно своеобразное, мнение.

– Вы родом из Череповца. В семидесятые приличной хоккейной команды там не было. И все-таки вы увлеклись именно этой игрой.

– Как и большинство моих ровесников, я болел за сборную Советского Союза, а из клубов отдавал предпочтение ЦСКА. А заниматься я стал сам, никто меня в хоккей не приводил. Но был человек, который поддержал мое увлечение и поддерживает до сих пор, хотя это уже давно стало профессией. Этот человек – моя мама. В детские и юношеские годы бывало, что я пропускал тренировки, но она всегда заставляла меня возвращаться.

– Это довольно интересно, потому что обычно мальчика приводит в секцию отец.

– Папа работал, очень много времени проводя на заводе. Приходя домой, он был настолько уставшим, что ему было не только не до хоккея, лишь бы ноги донести до дивана. К сожалению, он четыре года назад умер от рака мозга. А вот мама до сих пор живет в Череповце. В родном городе живет и младшая сестра.

– Был ли долгим поиск амплуа?

– Пожалуй, да, потому что поначалу я хотел быть вратарем. Моим кумиром всегда был Владислав Третьяк. Но все определил довольно смешной случай. На занятии тренер показал два упражнения: одно для нападающих, другое для защитников. Нападающий должен был обыграть соперника один в один, а защитник – применить силовой прием. Стал выполнять первое – и шайба сошла с крюка, поставили единицу. Силовой прием прошел гораздо лучше, хоть и не идеально, на четверку.

– В таком возрасте у подростка могут появиться и другие интересы в жизни.

– Так и случилось. Как-то я на месяц "закосил" от хоккея. Пропустил одну тренировку, другую. Присоединился к своим сверстникам, у которых всегда находилось, чем заняться. Кончилось тем, что однажды тренер пришел ко мне домой и сказал: либо ты возвращаешься, либо сдаешь форму. Это так на меня подействовало, что с тех пор я ни одной тренировки вообще не пропустил. В 17 лет меня пригласили в молодежную команду ярославского "Торпедо" с расчетом, что тренироваться буду с основным составом. Торпедовцы только вышли в высшую лигу, и для меня их предложение было очень лестно. Звали меня в Горький (как тогда назывался Нижний Новгород), в местную спецшколу, но мама не отпустила. А вот в родном Череповце, как это ни удивительно, места в основном составе для меня не находилось.

– Как отличалась обстановка в Ярославле от родного города?

– Мы приехали вдвоем с еще одним воспитанником нашей школы и жили в гостинице недалеко от Дворца спорта "Автодизель", вместе с командой мастеров. Тренировались с молодежной командой 1971 года рождения, с основной командой. А когда я освоился, то тренировался со всеми, с кем было можно. А вот мой приятель с хоккеем вскоре завязал. Появились другие интересы, напрямую связанные с тем, что нам стали платить зарплату. Не имея до этого ни копейки своих денег, вдруг получаешь по сорок – пятьдесят рублей. Немалые для пацанов, закончивших восьмой класс, деньги. Очень сильно это ударяет по голове.

– А самому как удалось уберечься от соблазнов?

– У меня была цель – попасть в молодежную сборную страны, и все посторонние вопросы отошли на второй план. И деньги я тратил не на вредные привычки, а в основном на мороженое, пирожные и конфеты.

– Ну а девушки?

– Да, как в той песне, девушки потом. Хотя в конце первого года, проведенного в Ярославле, знал, что пользуюсь популярностью у противоположного пола. Но времени на него не находилось. В первый сезон в "Торпедо" тренеры начали подпускать меня к основной команде, а на следующий год стал полноправным игроком "основы".

– Как вы узнали о том, что задрафтованы "Филадельфией", и какова была реакция на это?

– В то время я был уже игроком "Динамо". Там внимательно следили за событиями в НХЛ, поэтому сразу узнали о том, что я приглянулся "Филадельфии". В списке фигурировало много фамилий: Каспарайтис, Жамнов... А как воспринял? Да никак. Моей целью было попасть в сборную.

– Почему же все-таки уехали?

– Большую роль сыграло то, что в тот год из "Динамо" ушел Владимир Юрзинов. Мои ровесники и партнеры – Жамнов, Баутин, Петренко – все решили ехать за океан. И я почувствовал, что мне будет очень одиноко без них. Возраст был таков, что я должен был отслужить еще год, играя за "Динамо". Но я перевелся на Украину, фактически сбежал и оттуда уехал в Северную Америку.

– Почему на Украину?

– Моя жена родом из Львова, и я до отъезда практически постоянно жил там. Начался развал СНГ, и мне посоветовали забрать документы и перевестись на Украину, потому что оттуда уехать легче. Так и вышло. Тем более что и призывался я тоже из Львова.

– Где вы познакомились с женой?

– На юниорском чемпионате Европы, который проходил в Киеве. Она пришла на матч с нашим общим знакомым, который мне ее и представил.

– Кстати, а почему для прохождения службы вы выбрали "Динамо", а не любимый ЦСКА?

– Во время сборов национальной команды, на которых я находился, меня вызвал Виктор Тихонов и предложил выступать за армейский клуб. Но то, в какой форме это предложение было сделано, меня в корне не устроило. Я, не сказав ни "да", ни "нет", отправился вместе с Евгением Попихиным на базу "Динамо", где нас ждали Юрзинов, Петр Воробьев и Зинэтула Билялетдинов. Состоялся откровенный разговор, в котором было сказано, что меня хотят видеть в "Динамо". Золотых гор никто не обещал. Сказали одно: "Станешь играть хорошо – и у тебя будет все".

– Что же было неприемлемо для вас в предложении Тихонова?

– Ох, не хочется мне возвращаться к тем временам. Я никогда не любил быть кому-то должным. А ситуация складывалась именно так. И позиция "хочешь выступать за сборную – играй в ЦСКА" меня не устроила.

– Когда же осуществилась мечта детства – попасть в молодежную сборную?

– Я играл в юношеской команде. После "Турнира четырех" и двух контрольных матчей против чехов меня вдруг вызывают в молодежную сборную, команду, в которой собраны хоккеисты на два года старше меня. Были там Сергей Федоров, Александр Могильный, Игорь Малыхин. Чемпионат мира проходил тогда на Аляске. Как это ни парадоксально выходит, но ехать я не хотел, потому что не видел себя в основном составе. Кроме меня в этой команде не того возраста был лишь Павел Буре. Кроме того, у меня была травма, и я до последнего момента сомневался, что попаду на первенство. И тем не менее меня взяли, чем я был разочарован, потому что понимал, что за моей спиной велась некая закулисная борьба и я занял чье-то место. Однако чемпионом мира все же стал. А дальше все пошло как по маслу: чемпионат Европы в своем возрасте – победа, два чемпионата мира за молодежную команду – второе место, начали подпускать к национальной команде.

– В составе которой вы выиграли Олимпиаду-92 и в последний момент из-за проблем со здоровьем не поехали на Игры 2002 года.

– Ощущения от победы в 1992 году уже далеко. Помню, что чувствовал весь мир у своих ног. А два с половиной года назад перед самой Олимпиадой произошла очень неприятная история. После одной из игр врачи обнаружили в моей ноге тромб и запретили играть минимум на шесть месяцев. Все это время я жил на лекарствах, которые способствуют разжижению крови. Пока болел, меня успели обменять из "Торонто" во "Флориду". Когда начал впервые после долгого перерыва выходить на лед, в голове сидела мысль, что все это может повториться. Еще ни один врач не давал гарантии, что эта болезнь вылечивается без последствий. Но после того как провел все игры следующего сезона, испытал огромную радость от того, что ничего не произошло, поверил в себя.

– Какой сезон в НХЛ можно считать для вас самым удачным?

– Тот, когда в "Торонто" пришел тренер Пэт Куинн. Подобрался молодой честолюбивый коллектив. Команда до этого два сезона подряд не проходила в плей-офф, и вдруг заиграла так, что все про нее заговорили. В газетах писали, что она напоминает "Эдмонтон Ойлерз" времен Гретцки и Мессье. Забивали в среднем по пять с половиной голов за игру.

– Расскажите о детях...

– Они тройняшки, мальчик и две девочки, шести с половиной лет. Сына зовут Дмитрий, дочерей – Джулия и Абигаль. Они живут в Калифорнии, учатся в школе в первом классе.

– Есть планы перевезти семью в Россию?

– Нет. Они никогда не будут жить здесь. И я, скорее всего, тоже. Главным образом, из-за семьи. Вы представляете себе, как дети, родившиеся и всю жизнь прожившие в Америке, попадут в нашу реальность, в нашу "бытовуху"? Возможно, они приедут ко мне и проведут здесь год, если до этого времени мы найдем учителей. Но насовсем в нашу страну они никогда не вернутся.

– Довольно жесткая позиция...

– Это мое мнение, и поменять его меня никто не заставит. Достаточно того, что я патриот своей родины.

– А что вы вкладываете в это понятие?

– Я люблю свою страну, благодарен ей за то, что она для меня сделала. В конце концов, тем, что я делаю любимое дело и зарабатываю им большие деньги, я обязан только своей родине. И в хоккейном плане для меня всегда на первом плане стояла сборная, за которую я никогда не отказывался играть. А как иначе?

В то же время замечу, что сюда приехал на время и вернусь обратно. Я хочу играть в хоккей на высоком уровне, а это значит – в НХЛ. Я приехал помочь в первую очередь себе самому. Вспомнить то, что успел забыть.

– Как ваш приезд связан с предполагаемым локаутом в НХЛ?

– Во время локаута я, конечно, останусь здесь, поскольку подписал с "Локомотивом" контракт по схеме 1+1. А в том, что он будет, я не уверен на сто процентов. Безусловно, сюда приедет много наших хоккеистов. Но я не стал бы обольщаться. Много звезд не приедет. Зачем суперигроку, получающему 10-11 миллионов, ехать в Россию? Если ему около тридцати лет и он каждый сезон проводит по 82 игры регулярки плюс плей-офф? Окажись я в такой ситуации, то сказал бы примерно следующее: я лучше отдохну годик, залечу травмы. Приедут игроки хорошего уровня. И я думаю, что они при правильной организации дела смогут поднять уровень нашего хоккея. Другое дело, если ребята приедут из НХЛ не играть, а отдохнуть и погулять, пересидеть локаут.

– Думаете, такое возможно?

– Искренне надеюсь, что нет. Ведь НХЛ учит прежде всего профессионализму. То, что ты делаешь вне катка, никого не интересует. Выходи на лед и делай то, что должен. Если не можешь – разберись для начала в себе.

– Вы сказали, что по окончании карьеры планируете жить за океаном. Чем думаете заняться?

– Думаю, что смогу быть тренером. Причем не посредственным. В хоккее я знаю практически все, у меня были хорошие учителя, я посмотрел на игру в России, где, несмотря на трудности, очень много позитивного, посмотрел на игру в Америке. Кажется, я знаю, как сделать команду. Но не детскую, а взрослую. Почувствовал это, когда попытался тренировать своего сына. Я не понимал, почему он не может сделать то или иное упражнение, и не отходил от него ни на шаг. Такое внимание ему надоело. В результате он мне сказал: "Папа, я люблю хоккей, но, пожалуйста, не тренируй меня" (смеется).

– Не боитесь, что подобное может с вами произойти и в профессиональной команде?

– Нет. Есть много способов объяснить взрослому человеку, что надо делать. Хоть на спичках. И он поймет, если не совсем тупой (смеется). А не поймет – просто не будет играть.

– Вы верующий человек?

– Ох, какой это сложный вопрос... Я крещеный человек, можно сказать, что верующий, но поверить в то, что там сидит кто-то и управляет нашей судьбой... Есть законы вселенной, и по ним надо жить. Много раз я обращался к чему-то, к какой-то высшей силе. Иногда даже со скамейки штрафников, когда моя команда оставалась втроем против пятерых и я удалился последним. Просил, чтобы мы не пропустили. Знаете, помогало. Значит, есть там что-то такое, во что можно и нужно верить.

– В НХЛ есть тафгаи, потому что хоккей – это шоу. Что больше всего нравится людям? Хлеб, зрелища. И кровь. Тафгаи нужны и для того, чтобы внести в игру некое разнообразие. Эти люди дерутся только между собой. Что еще раз подчеркивает, что хоккей – спектакль. Кровавый, травмоопасный, но спектакль. Есть в этих разборках и свой негласный кодекс. Но в последние три-четыре года он практически потерял актуальность. Очень много стало грязной игры. Подъезжает игрок и бьет соперника клюшкой по голове. Или кулаком в затылок. Люди, которые это делают, сидели бы в тюрьме, если бы совершили свои поступки вне ледовой площадки. А так все, что их ждет – дисквалификация на несколько матчей.

Почему так происходит? Деньги. И от них едет крыша. За всю карьеру мне три раза приходилось участвовать в разборках тафгаев. Впервые подрался с бойцом "Хартфорда" Маккензи. Заступился за партнера по команде, который получил травму в столкновении с двумя соперниками. Оба они оказались бойцами. Один побольше, другой поменьше ростом. Я подумал: "Не мог же маленький нанести травму нашему игроку. Скорее всего, здоровый". С ним и сцепился. Ничего, выдержал. Судьи, когда разняли нас, сказали мне: "Для первого раза неплохо".

Дмитрий Юшкевич, защитник. Родился 19 ноября 1971 года. С 1998–1991, в 1994 и 1999 – в "Торпедо" (Ярославль). В 1991–92 – в "Динамо" (Москва). С 1992 года – в НХЛ. С 2003 года – в "Локомотиве" (Ярославль). Олимпийский чемпион 1992 года, чемпион мира 1993 года. Чемпион СНГ 1992 года. В НХЛ выступал за команды "Филадельфия", "Торонто", "Флорида", "Лос-Анджелес".

1987: Дебютировал в составе "Торпедо" (Ярославль). Всего за команду провел 131 игру, забил 21 гол.

1991: Перешел в "Динамо", в котором провел один сезон (41 матч, 5 голов).

1992: В составе сборной России завоевал золото Олимпиады в Альбервиле. Отправился за океан. Дебютировал в "Филадельфии". Провел в НХЛ 786 игр (47 голов, 201 передача).

1994: Из-за локаута в НХЛ вернулся в Ярославль. Сыграл за команду 10 матчей (3 гола, 4 передачи).

1999: Вновь вернулся в Ярославль, провел 7 матчей (2 гола, 3 передачи).

2003: Подписал контракт с ярославским "Локомотивом" по системе 1+1.