Иван Хлынцев: Однажды бежали 700 метров при "минус 52"

Старожил «Югры» – о том, как ездил на автобусе по шесть часов в день и ночевал на вокзале, о прелестях Ханты-Мансийска и отказе перейти в другую команду.

– Сейчас у «Югры», наверное, самый сложный период в истории, и не видно конца невезению. Было еще что-то подобное в истории? 
– Прошлый сентябрь, который мы прозвали «черным». Мы четыре очка набрали за весь месяц. И ситуации похожи. Всё время ходим около и рядом, но проигрываем в одну шайбу. Надеюсь, что это пройдет.

– Многие говорят о невезении. Его можно преодолеть? 
– Наверное, можно. Но никто не понимает, как именно. Если честно, то мы уже все способы перепробовали. И ничего не получается. Остается только биться. Эх, нам бы три очка взять!

– Когда вас приглашали в «Югру», вы долго раздумывали? Все-таки маленький город, без истории... 
– Что значит маленький город? Я вообще из башкирского Салавата, так что меня маленькими городами не напугаешь.

– Хорошая школа в Салавате? 
– Вот уж не знаю, так как я с 9 лет ездил в Уфу на тренировки. Это 170 километров в одну сторону.

– Ох… 
– В Салавате не было условий. У нас была площадка на открытом воздухе – и всё. А в Уфе отличная школа. Так что и катался туда-сюда, пока нас в интернат «Салавата Юлаева» не перевели, но это случилось лишь в 9 классе.

– Поездки были с приключениями? 
– Нет, я что-то ничего особенного не помню. Но иногда приходилось ночевать на вокзале в Уфе, чтобы утром снова пойти на тренировку.

– Почему на вокзале? 
– А в те времена просто так билет не купишь. Отец шел в атаку на кассы, но иногда билетов не доставалось. Вот и спали на вокзале.

– Не страшно? 
– Но меня отец оберегал. Раньше-то не думаешь об опасности, уснешь на бауле, а отец сторожит.

– Хоть раз отказывались от тренировки, так как далеко ехать? 
– Ни разу.

– Салават – не самый безопасный город в стране. 
– В те времена там вообще преступность была очень высокая. Но поскольку я все время был в пути или на тренировках, меня это не коснулось. Я, между прочим, до сих пор там живу.

– Скучно же. 
– Не знаю, мне нравится. Да и потом, если надо встретиться с друзьями в Уфе, то садишься в машину и едешь. 170 километров – пустяк. Иногда до какого-то места быстрее доезжаешь, чем уфимцы из города. Они-то в пробках стоят.

– В вашем городе появились еще хоккеисты? 
– Нет. Но у нас зато у нас спидвей развит. Двукратный чемпион мира среди юниоров Эмиль Сайфутдинов именно из нашего города. Я, правда, спидвеем заниматься не пробовал, но на мотоцикле посидел.

– Вы приехали в «Югру», когда она еще играла в Высшей лиге. В сущности, ничем не рисковали. 
– Но мы ехали под суперлигу. Нам так и говорили: если выиграем турнир, то будем играть в КХЛ. Мы выиграли.

– Сильно изменился Ханты-Мансийск за эти годы? 
– Только новыми постройками. В остальном всё по-прежнему. Красивый, чистый, уютный город, не похожий ни на один российский. По всему: от качества воздуха до качества дорог.

– Дороги и правда удивительные. 
– У нас зимой, каким бы ни был снегопад, всегда до асфальта чистят, даже во дворах. А воздух! Моя жена всю беременность проходила в Ханты-Мансийске, и ребенок вообще не болеет.

– Меня пугали морозами. 
– Необычно, что в конце ноября еще плюсовая температура или небольшой «минус». Обычно в это время уже под -20 стоит. Но любой мороз тут переносится легче, чем в других регионах.

– Что нужно делать при морозе? 
– Меньше на улице появляться. А ты мы с супругой однажды… Был выходной, и мы решили пойти в кино. Заказали такси, а на термометр не посмотрели. Вышли, до сеанса еще полтора часа, и мы решили пойти в ресторан. Так вот, эти 700 метров были самыми трудными в моей жизни. Мы бежали, так как думали, что замерзнем. Потом выяснилось, что было -52.

– Проблема таких городов в том, что если ты зашел в ресторан, то все об этом знают. 
– Знаете, и в Москве точно такая же ситуация. Видимо, у хоккеистов есть свои места, куда они ходят, и все про это знают. Но если ты ужинаешь, то никаких репрессий не будет.

– Любой игрок «Югры» был на рыбалке с Игорем Скороходовым. Правда? 
– Я не был ни разу. Мне это не интересно, да и в детстве нарыбачился, у меня папа любитель. Кроме того, я смотрю, каких они щук ловят… Да мы таких маленьких в Салавате отпускали обратно.

– Значит, это миф, что Скороходов – лучший рыбак? 
– Нет, он в порядке. Они ловят мешками, только я не понимаю, куда потом улов девается. Съесть это невозможно.

– Даже руководители клуба признают, что их шокировало отсутствие охотников за автографами в «Югре». Такое ощущение, что вы никому не нужны. 
– Группа своих болельщиков есть. Нас иногда встречают, благодарят за матчи. Но многие становятся поклонниками клуба, когда «Югра» выигрывает. Стоит начать проигрывать – народу становится меньше.

– Свитову в Омске как-то на машине написали пожелания в связи с плохой игрой. 
– У нас такого нет, к счастью. Скорее плохие слова говорят. Тут недавно вышел в фойе, никто меня не узнает, а женщина, торгующая сосисками, начала: «Наши вообще играть в последнее время не могут». Но на этом всё. Но в целом отношению к хоккею стало лучше. Единственная беда в том, что именно в Ханты-Мансийске четкая зависимость от того, выигрывает команда или нет.

– Самый лихой матч «Югры» за это время? 
– С Магнитогорском у нас постоянно отличные игры. И в плей-офф как-то его могли пройти, но не прошли. Да мы и «Трактор» могли проходить. Вот, наверное, игра с челябинцами и была самой лихой. Не понимаю, как мы уступили 6:7, выигрывая 6:2 после второго периода. До сих пор нет ответа.

– Когда «Нефтехимик» попадает в плей-офф, все радуются и успокаиваются. Тут такая же ситуация? 
– Я бы так не сказал. Мы сами мотивированы поиграть дольше. Понимаете, если рано заканчиваешь сезон, то потом после короткого отпуска надо возвращаться и работать до 30 апреля. А никому это не нужно.

– Бывшие тренеры «Югры» славились любовью к кроссам. Какой был самый мучительный? 
– Они у нас все одинаковые – 12 километров. Все это накладывается на то, что в Хантах летом очень жарко и мошкара.

– Как спастись от мошкары? 
– Рот не открывать, чтобы не залетела. Но он накидывается, когда ты встаешь, а во время бега терпимо. Так что любой кросс нужно бежать, не останавливаться.

– К тренерам вообще в Ханты-Мансийске много претензий. 
– Я не буду ничего говорить. Они мне дали шанс играть на высоком уровне, и я благодарен за это. Несмотря на то, что я – воспитанник уфимской школы, в «Салавате Юлаеве» провел лишь неполный сезон. Когда Ишматова сменил Михалев, нас отправили в Нефтекамск с обещанием, что скоро вернут. И на три года забыли.

– Из «Югры» куда-то звали? 
– Были приглашения, возможно, лучшие по деньгам, но я остался. Никогда не знаешь, будет ли лучше на новом месте, а к Ханты-Мансийску я прикипел. Нет, если тебе дают какие-то сказочные условия, то можно поехать, но это был не тот случай. Да я и «Югре» готов еще пользу принести. Жаль, что травмы стали в последнее время преследовать.

– Как думаете, «Югра» сильно изменится? 
– Когда приходит новое руководство, всегда происходят изменения. Думаю, что не я один, а каждый себя немного тревожно чувствует. Если бы выигрывали, настроение было бы иным, но у нас поражения...