Пол Щехура: Земляк Гретцки и герой Латвии

Кто самый известный хоккеист, вышедший из канадского городка Брэнтфорд? Ну, понятно кто – Уэйн Гретцки. Хорошо, кто тогда самый известный хоккеист с польской фамилией, вышедший из города Брэнтфорд? Хм, тоже Гретцки, чей дедушка Антон Грецкий эмигрировал в свое время из Гродно.

И лучший игрок из города Брэнтфорд с польской фамилией и ростом ниже шести футов тоже Гретцки. И вообще Гретцки – брэнтфордское всё. Но зато у Пола Щехуры фамилия куда более сложная. А еще он играет за рижское «Динамо», а значит причастен к одной из главных неожиданностей сезона. Накануне своего 28-го дня рождения Щехура ответил на вопросы корреспондента khl.ru.

– Внезапно рижское «Динамо» – одна из лучших команд Запада. Что вдруг случилось? 
– Не сказал бы, что это случилось так уж внезапно. Начали-то мы хорошо, выиграли первые четыре матча. Но сейчас, как мне кажется, мы просто по-настоящему заиграли как команда. Все между собой в отличных отношениях, все друг другу доверяют. В команде никто не обособляется, не живет в своем замкнутом пространстве. Мне кажется, что это главное, что с нами произошло. Мы играем друг за друга, мы уверены в себе и мы каким-то образом находим способ выиграть почти любой матч.

– Рижане каким-то образом вклинились в компанию СКА, московского «Динамо» и ЦСКА – клубов-олигархов. Есть ли в КХЛ шанс у «маленьких» команд опрокинуть фаворитов, или все уже предрешено? 
– Не предрешено, конечно. Просто у этих команд больше бюджеты, и они могут позволить себе покупать лучших. В Европе такие правила игры, и причитать смысла нет. Это как в американском бейсболе, где «Нью-Йорк Янкиз» скупает себе всех, кого может. Ну а нам всегда интересно и азартно играть с ними. И фанаты на такие матчи по-особому настраиваются. Ну а шанс? Предсказывать ничего не буду, но команда у нас хорошая, и в себя мы верим.

– Латвийские фанаты оправдывают свою репутацию самых бешеных в Европе? 
– Фанаты тут прекрасные. Особенно когда выигрываем. Рига – по-настоящему хоккейный город, но разница между прошлым и нынешним сезонами чувствуется. Когда команда выигрывает, весь город за нас, на трибунах свободных мест нет. Мне очень нравится пение на протяжение всего матча. Еще у местных болельщиков есть какие-то особенные ритмичные кричалки. Даже если не понимаешь, о чем там речь, звучит здорово.

– А язык выучить не пытаетесь? 
– Какие-то слова знаю, но это, конечно, трудновато. К тому же, Латвия – такая маленькая страна. За ее пределами почти никто по-латышски не говорит. Так что всерьез пока не занимался.

– Главный тренер сборной Тед Нолан на матчи ходил? 
– До тех пор, как его наняли в «Баффало», был почти на каждом домашнем. Я, правда, с ним не встречался – его ведь только латвийские парни интересовали.

– Рига хороша, правда? 
– Обожаю ее! Это просто прекрасный город. И небольшой. Все время встречаешь одних и тех же людей. Привез сюда жену. Собаку нашу тоже. Город безопасный, дружелюбный, с хорошими ресторанами. Адаптация лично для меня прошла очень легко.

– В прошлом году вам довелось сыграть в «Кубке надежды» – странноватом соревновании для североамериканца. С мотивацией проблемы были? 
– Поначалу – да, странно было. Но, знаете, когда ты играешь в турнире – неважно каком, всегда становится интересно. Проигрывать никому не нравится. Так что, после пары матчей мы втянулись и получили много удовольствия. И чем дальше продвигались, тем больше хотелось победить.

– Вы – еще один представитель наиболее распространенного типа североамериканских легионеров в КХЛ – малогабаритный и «катающийся» игрок. 
– Все верно. Таким, как я в КХЛ лучше всего. Дело в том, что здесь силовые приемы проводить непросто. Лишние десять футов ширины между бортиками вынуждают тебя по-настоящему выложиться, чтобы успеть принять соперника «в тело». Поэтому и игра тут больше идет от паса и техники.

– А разве в студенческом хоккее США, через который вы прошли, все по-другому? Обычно университетский чемпионат называют более техничным и «спокойным» в плане физического устрашения, чем, например канадские юниорские лиги… 
– Нет, это не вполне так. В студентах много играют в тело. К тому же, ты часто встречаешься с командами, против которых уже играл, и которые ты знаешь вдоль и поперек. У студентов довольно высокие скорости, но столкновений много. Здесь самый важный компонент: владение шайбой. Игрок не может зайти с шайбой в зону – он развернется и поедет обратно. В Северной Америке так никто не делает: там вбросят шайбу в зону и пойдут прессинговать защитника.

– В НХЛ у вас шансы были – и в «Тампе», и в «Баффало». Что в итоге подтолкнуло уехать в Европу? 
– Шансы действительно были, но я почувствовал, что НХЛ становится все моложе и моложе, в отличие от меня. Приходилось соревноваться за место в составе с парнями, только что выбранными в первом раунде, и им команды предпочтут дать шанс куда раньше, чем кому-то, кто уже долго играет в АХЛ. Это, конечно, постепенно начинает надоедать. Ничего против парней не имею: они молоды, талантливы и станут хорошим игроками НХЛ, но так уж работает система. Если ты молодой, и на тебя потратили выбор в драфте, тебе дадут все шанс. А с каждым годом в АХЛ вероятность получения звонок из основы все меньше и меньше.

– А я уже подумал, что вас прогнали из Америки комментаторы, которым не по силам произнести имя Szczechura. 
– Как только его не произносили! Но чаще всего люди просто сдаются после одной-двух попыток. Сам я использую правильное польское произношение.

– В «Баффало» вас даже поставили в первое звено на один матч. 
– На два! С Томасом Ванеком и Джейсоном Поминвиллем. Но в НХЛ ни на секунду нельзя расслабляться. Сказать себе: «Вот, я наконец-то отвоевал себе место!» я точно не успел. Слишком уж много амбициозных игроков, пытающихся пробиться в состав. Но что уж там. Играл я хорошо.

– Помню, вы играли в матче с «Вашингтоном», который был последним для тренера Брюса Будро. Было такое ощущение, что Александр Овечкин и другие звезды «Столичных» сдались по ходу матча? 
– У меня оно тоже возникло. Мы в той игре «Вашингтон» вчистую переиграли, и в какой-то момент игроков соперника, включая суперзвезд, стало просто не видно.

– Почему в юниорские годы вы решили уехать в США и играть в студенческом хоккее? Канадские юноши обычно стремятся попасть в главные юниорские лиги. 
– Это решение было принято в последний момент. В один прекрасный день передо мной возник выбор: остаться с юниорской командой и сыграть перед университетскими скаутами или уехать в тренировочный лагерь лиги ОХЛ. Я подумал и решил остаться. Возможность получить стипендию в американском университете мне показалась более реалистичной. Так и произошло – Университет Западного Мичигана предложил мне стипендию. Ни секунды не жалею о выборе.

– И на каком факультете учились? 
– Маркетинга. Причем учтите, что хоккеисты, в отличие от футболистов и баскетболистов, должны учиться по-настоящему. У меня и диплом есть.

– Скучаете по чему-нибудь в Америке? 
– Всегда по чему-то скучаешь. Самое трудное – восьмичасовая разница во времени. Про родных и друзей и так понятно, но и мелочи порой достают. Иной раз хочешь футбол в воскресенье посмотреть или любимую телепрограмму – и не можешь. Ну, и еще приходится приезжать сюда в июле. В Канаде только-только распогодилось, а тебе уже в дорогу.

– Ну, и вопрос, без которого не обойтись. Каково расти земляком Уэйна Гретцки? В такой-то тени… 
– А что, это здорово! Брэнтфорд – самый что ни на есть хоккейный город. Мне повезло, что Уолтер – папа Уэйна – был тесно связан с моей детской командой. И раз или два в год Уэйн приходил на наш матч или тренировку. Не назвал бы это тенью. Просто наш город и наша команда были знамениты именно из-за него. Можно сказать, он нанес Брэнтфорд на карту.