Александр Бойков: выражение "всё для болельщика" остается лишь лозунгом

- За последние годы сильно шагнуло вперед телевидение в показе хоккея?

- Думаю, да. Его показывают гораздо лучше, много камер задействовано, есть хорошие режиссеры, которые очень верно находят ракурсы для показов. Есть и "обвязки" матча. Теперь зритель перед матчем знает больше, чем узнавал раньше, читая газеты. Есть и выходы во время матча, в перерывах, после. Впрочем, это все процесс, который можно улучшать до бесконечности.

- В работе ведущих неизбежны какие-то смешные ляпы, внештатные ситуации. Как из них выходите, сильно переживаете потом?

- Вначале, когда я только пришел на телевидение, их хватало. И это тоже была большая школа. Ты садишься перед камерой, и у тебя нет второго шанса, второго дубля, потому что это прямой эфир. Естественно, бывают какие-то оговорки. Конечно, потом ты это еще раз прослушаешь и исправишь, но в истории это уже останется. Как реагировать на это? Да никак!

Ты учишься говорить быстро, потому что у тебя мало времени. Когда ты говоришь медленно, ты, может быть, этих ошибок не допустишь. Мне нравится говорить быстрее, но не всегда язык успевает за мыслью. И это тоже школа, которую необходимо пройти, чтобы оттачивать свое мастерство. Нужно емко донести мысль, потому что у тебя мало времени.

- Еще и аудитория разная, и нужно постараться угодить всем…

- Если ты работаешь на федеральном канале, ты должен комментировать чуть проще. Ты же понимаешь, что перед экранами собралось много людей, которым не нужны какие-то детали. Им нужна просто эмоция. На чисто хоккейном канале от тебя ожидают большего, поскольку публика приучена к хоккею, понимает его, разбирается в деталях, и ей это все интересно.

- Как заставить хоккеистов общаться? Открыто, доступно, без опасений за взбучки от тренеров. Почему хоккеисты в большинстве своем не говорят?

- Почему хоккеисты не говорят?.. Тут много всего. Если человек берет интервью и не знает, как зовут собеседника, наверно, это вызывает ответное неуважение. Ты перестаешь замечать этих людей, и я считаю, что это правильно. Если журналист не готов к беседе и не понимает, о чем спрашивает, значит, он не уважает нашу игру, нашу работу.

Другой аспект: мы выросли в закрытом обществе и не привыкли делиться переживаниями. Это тоже нужно учитывать.

Третье, у нас мало информации утекает из клубов. Много закрытых организаций. Да, пошла тенденция к тому, чтобы все-таки обращаться к болельщикам, потому что им это важно. У нас много лозунгов о том, что хоккей только для болельщиков, но это какие-то голословное заявление, потому что подтверждения этому зачастую нет. Я имею в виду именно хоккейную информацию из клубов – для того, чтобы болельщик больше понимал, что происходит. Но этой информации нет, и выражение "все для болельщика" остается лишь лозунгом.

Это процесс, который должен строиться постепенно. Людей старой закалки, которые не давали и не дают интервью, трудно вывести на разговор, хотя… Это тоже вопрос об уровне журналиста, который должен найти слова, чтобы убедить его, что это интервью очень важно, если мы говорим не о беглом комментарии с банальными вопросами после матча или пресс-конференции, где полезной информации-то и нет.

А вот с молодыми людьми надо работать, в том числе и нам, работать с пресс-службами. И мы на телевидении часто занимаемся этим. Но это в один день не выстроишь. Это эволюционный процесс.

С одной стороны, это работа лиги – четко прописанные правила, регламенты – как с кем, как долго можно общаться. И эти моменты должны исполняться и контролироваться. Действительно есть такое, что зачастую тренеры запрещают молодым общаться с журналистами. Но с другой стороны… Тренеры говорят молодым, что им нужно больше работать и меньше говорить. И я отчасти с этим согласен, потому что не все в возрасте 18-20 лет адекватно воспринимают происходящее и себя в этом происходящем.

- Как вам работалось в Магнитогорске?

- Во-первых, это хоккейный город. Во-вторых, заходя на арену, ты понимаешь, что здесь витает дух чемпионства. Равнодушным вряд ли это оставит. Очень теплые люди. Очень профессиональные. Я имею в виду тех людей, которые строили команду, работают здесь, вне зависимости от того, генеральный ли это менеджер, главный ли тренер или люди, которые работают в пресс-центре. Так или иначе все сопереживают действительно искренне, и это не может не подкупать. Я тут не первый раз, и много хороших матчей видел. И «Магнитка» показывает хороший хоккей, поэтому и комментировать отсюда приятно. А какой уютный дворец. И зрители здесь приучены к хорошему хоккею, понимают его. В этом месте очень комфортно работать.

- Вы много лет в хоккее - как хоккеист, затем эксперт и комментатор. Не напрягает эта сезонность, цикличность? Из года в год одно и то же…

- А в театре разве нет цикличности? В школе? Везде есть эта цикличность. Да, есть утомление и эмоциональное, и психологическое. Но также есть и опыт, и привычка. Часто люди заканчивают с карьерой как раз из-за эмоциональной выхолощенности, хотя физические силы еще есть. У каждого, наверно, есть своя мотивация, свой ресурс.

Моя текущая работа очень схожа с хоккейной. Я именно этого искал. Есть матч, есть время на подготовку и есть эфир, когда ты должен выдать то, что происходит. И после матча это уже ничто не имеет значения. Ты можешь после работы все свои записи отложить в сторону, потому что завтра будет новая игра. Работа на телевидении мне приносит те же эмоции, что и раньше игра в хоккей. Без эмоций эта работа не может проходить априори, потому что ты в нее полностью погружаешься. Плюс момент: если ты что-то сделал не очень хорошо или плохо, завтра будет возможность сделать это лучше, интереснее.

- Раньше у хоккеиста была прямая дорога в тренеры. А теперь есть возможность реализоваться в этой профессии. Хаванов, Борисов, Фомичев…

- Получается, что так. И это хорошо!