Владимир КРИКУНОВ: "На медных трубах Ковальчук и сломался лучший тренер России о звёздах, звёздной болезни и своих "баллонах"

Он выбрал свой путь. Падал. И поднимался. Пахал на износ. У него своё лицо, которому, кажется, совсем не идёт строгость. Что скрывается за этой добродушной улыбкой? За прямым, бесхитростным взглядом?

Сегодня он – обладатель всего, к чему стремился, о чём мечтал. Лучший тренер страны. Наставник чемпионов. Главный тренер сборной, взявшей "на мире" медали: наши – третьи. Но он всё тот же. Может быть в простецкой полосатой сорочке в то время, когда другие будут важно сновать вокруг в смокингах. Выпьет водки. Споёт за компанию. Пожмёт болельщику руку. Улыбнётся вопросу молодой журналистки, которой ещё и на свете-то не было, когда он в этом хоккее всех собак уже на вкус перепробовал.

Он прошел через всё. Прощал тогда, когда прощать не нужно. Игрок один, собравшись с духом, подсел как-то к нему после поражения обидного, несправедливого: "Василич, прости! Я х…ёй занимался". Но тех, кто не верит в себя, он простить не способен. Предателей не терпит. Не ждёт подарков от жизни, улыбок фортуны. Знает, что нет дороги кроме той, которую сам себе выбираешь. И идёшь… До конца.

Простая, казалось бы, истина. Но с нею прожита, считай, уже целая жизнь. Жизнь Владимира Васильевича Крикунова – хоккей, его команда. Ради которой он жертвует всем. Поднимается ни свет ни заря. И к восьми утра уже на базе в Новогорске. А это от дома в Раменском – свет не ближний, через всю Москву.

– Кто рано встает, тому Бог дает, Владимир Васильевич?

– Наверное, – отвечает Крикунов. – Всё, что есть у нас – от него.

– Вы человек верующий?

– Да.

– А ведь в коммунистические времена отношение к Богу было известно каким…

– Все спортсмены всегда во что-то верят. Тогда верили в приметы разные. У каждого были свои заморочки. А к вере я пришел, когда в Казани начал работать, до этого даже не был крещён. Моим крестным стал Виктор Левицкий (в то время работавший директором "Ак Барса" – здесь и далее прим. авт.). Позже я крестил Пашу Дацюка. Он только в Казань приехал, с серьёзной травмой. Паша вообще мог закончить с хоккеем, нога у него была прямая, как столб. Два массажиста, здоровенных парня, пробовали её согнуть. И не могли. Потом целый институт разрабатывал методику, колено чистили. Я знал, что если вылечат, парень заиграет. Посоветовал ему обратиться к Богу.

– Крестный отец берёт на себя обязательства…

– Я их и выполняю.

– Помогаете материально?

– Материально он и сам может помочь кому угодно. Морально.

– Интересно, как убеждённые атеисты становятся затем верующими людьми?

– Ничьей вины в том нет, что у нас общество было такое. Наверное, каждый к какому-то моменту созревает. Однажды я это понял, а тут еще Виктор Борисович (Левицкий), глубоко верующий человек, оказался рядом.

– И теперь вы ходите в церковь: причащаетесь, исповедуетесь, соблюдаете посты?

– Нет. Отец Владимир, который меня крестил, сказал, что спортсмены, по роду своей деятельности, могут не поститься. В команде у нас много верующих ребят. А у "Лады" в Тольятти, знаете, даже есть своя молебная.

– Не-а, я – не фартовый. И в жизни так легко ничего мне не давалось. Тот же чемпионат мира не упал в руки. Напротив, уже, вроде как, заканчивать тренерскую карьеру пора, но только сейчас появилась возможность самому поработать со сборной…

– …На честном слове. Контракта ведь до сих пор нет? Не боялись, что вас, как кое-кого из предшественников, попросту кинут?

– А там меня некогда было кидать (смеется). Оставалось дней десять до первой официальной игры. Кто поедет? Юрзинов главным не хотел. Михайлов? Так тот вообще даже и не рассматривал этот вопрос.

– А вы пошли ва-банк.

– Уже двадцать лет работаю тренером, и знаю, что вся ответственность на мне. Уже привык. Даже при коммунизме тренера могли уволить в любой момент. Для нас не существовало законов, как для простого рабочего. Он мог пить, гулять, всё равно три попытки исправиться у него оставалось: сперва строгача влепят, затем коллектив возьмёт на поруки, потом ещё что-нибудь. Рабочий комитет, – или как он там назывался? – восстанавливал на производстве в пять минут. А мы? Нет результата, и всё, до свидания! Поэтому нас, тренеров, перестройка коснулась меньше всего.

– Смелый всё-таки это был шаг – взять сборную, не нужную никому?

– Да никакой не смелый. Просто осознанный. Поэтому и дал Стеблину добро. Ведь у нас хорошая команда, нормальные хоккеисты. И то, что мы в 2002-м выиграли "серебро", говорит об этом. Хоть у нас всего только два "профессионала" тогда было, взяли своих ребят, которые поверили, что могут играть против звёзд НХЛ. Но на следующий год пришел новый тренер и всё это сломал. У него на руках была готовая команда, которая сыграла бы гораздо лучше, чем выступили. Но он этого, к сожалению, так и не понял.

– А что скажете о вашем непосредственном предшественнике, Билялетдинове?

– У него не было, по крайней мере, разногласий с игроками. Примером тому – Кубок мира.

– Зато перед чемпионатом в Австрии Ковальчук заявил, что ноги его в команде Билялетдинова не будет…

– Было бы кого слушать! Такие слова не от большого ума. Остатки еще от социализма – куриное такое мышление. Игрок приходит в сборную не ради Билялетдинова, не ради Крикунова. Он играет за свою страну. Великие канадцы все свои амбиции оставляют за дверьми раздевалки. А у нас почему-то так: игрок пришел, и все должны только на него молиться. И неважно, чего эта сборная достигнет. А всё наоборот. Эту "бронзу" на чемпионате мира будут вспоминать десятилетиями. А кто играл, забудут. И даже мы, тренеры.

– Именно поэтому вы "прищучивали" таких звёзд, как Фёдоров, Овечкин?

– Да неужели тренер будет "прищучивать" того, кто приносит результат? Держать его на лавке? Фёдоров – вообще не звезда. Звезда – это его брат Сергей, а Федя ещё слабо хоккей понимает. А что Овечкин? Если он в последней игре со шведами неплохо смотрелся, так он и выходил в первом звене. Мы туда ехали не дурака валять, а медали брать. Когда борьба идет за результат, то выходят лучшие. Да, каждый считает себя звездой, но нам, тренерам, наверное, виднее?

– Так "звезда" им мешает?

– Это не "звезда" им мешает, а характер. Великий игрок Дацюк, но где вы его видели, слышали? У нас сейчас плакаты на базе в Новогорске повесили чемпионские. А на них кто? Овечкин – звезда на одном, на другом – звезда Рылов. А Дацюка вообще нигде нет. Дацюка! Того, кто внес самый большой вклад в победу. А тут Овечкин, Рылов… Чего они там висят? Сама по себе звёздность никому ещё не мешала. Только дурная голова не даёт покоя.

– Вы можете зарвавшегося игрока поставить на место?

– Постоянно и приходится. Бывает, на личное надо надавить, если уж совсем не понимает. Разбушлатился, попросту говоря (смеется). Могу и матом. Нормально ему всё объясняешь: один раз, другой, третий. Потом, когда уже совсем достанет, приходится резко: ну, неужели ты не можешь врубиться по-хорошему, а? Когда так шуганешь, понимают всё. Наверное, так люди наши устроены.

– Фамилия человека, есть такое, говорит о его личности. Крикунов – значит, кричит много?

– В Вене я вообще не кричал, голос потерял (улыбается). Выпил накануне сначала горячий чай, а наверх ледяной яблочный сок из холодильника. Меня сразу и завалило. Кое-как собрание провел. А кричал Михайлов. Я ему на ухо говорил, а он уже выдавал по полной (откашливается). Потом мне доктора купили облепиховое масло. Вот я его пил, полоскал горло. Но если нервы уже не выдерживали, ругался, конечно. Шепотом.

– Вы – далеко не демократ, но вместе с тем вас любят и уважают. Как думаете, за что?

– Мне однажды в Словении парень, он не был сильным игроком, сказал: мне вот что нравится у тебя, тренер – нет любимчиков. А зачем кого-то выделять, кого-то топить? Если игроку дано многое, то с него и спрос таков. А бедолагу, который старается, как может, нужно, наоборот, поддержать.

– В Нижнекамске у меня была только одна проблема – заставлял ребят просто поверить в то, что они не люди второго сорта. В плей-офф, когда с Магниткой – пришлось бороться с опытными как раз игроками. Один из них (Ринат Касьянов) когда всё закончилось, подошел ко мне на банкете: "Василич, извини. Ты всех настраивал, а я за твоей спиной пи…л. Был неправ, каюсь. Если бы не это, мы сегодня с медалями, может, были". "Надо было раньше думать", – ответил ему (пауза)… Команду чувствуешь. Она вроде бы и откликается, а тут сзади р-р-раз, будто якорь. Я знал, кто…

– Расстроились сильно?

– Конечно. Но без веры в себя, увы, невозможно чего-то достичь.

– В Вене, перед полуфиналом, я у вас спросила: повторите ли вы и в Австрии успех "Динамо"? Вы вздохнули: будет сложно обыграть канадцев. Но ведь верили?

– Нам немножко не повезло. Этот судья (Ханну Хенрикссон) ещё попался нам на наше несчастье. Был здесь на Кубке "Спартака", и на его глазах финскую команду просто "прибили". Вот это-то он нам в Австрии, видно, и припомнил. 12 минут штрафа в первом периоде со сборной Канады – это слишком много.

– Их и хватило "кленовым". Что вы чувствовали в те секунды?

– Неприятно всё это. Когда и противника знаешь, и, кажется, всё делаешь, готовишься, и тренировку проводишь специально под них. Очень тяжело было в тот момент, руки опускались. Ведь можем же, можем забивать и играть не хуже! А мы хвост поджали. Яшин забил тот счастливый гол от конька, и мы понеслись. Были же каких два момента?! Если бы сравняли, то победа наша. Но слишком много – четыре шайбы Канаде проигрывать.

– А Звягина тогда просто побоялись поставить?

– Была такая мысль. Немножко подергались, но решили оставить Соколова. Он сам не хотел: с канадцами, мол, у меня игра не идёт. Но там голы такие забивались, когда мы были втроём-вчетвером, что вратарь вроде и не виноват. Ну а потом не стали его менять, чтобы просто не сломать парня – дёрнешь его из ворот, а потом он неизвестно как сыграет. Да что тут Соколов? Все перегорели – я так думаю. Может, испугались немного. В 2002-м мы сумели этот стереотип сломать: никакого комплекса перед канадцами вообще не было. Надо просто выходить и играть. Но поколение это наше больше, конечно, всё же проигрывает канадцам, чем выигрывает.

– А что за скандал был в сборной накануне полуфинала с Канадой?

– Ребята попросились поужинать всей командой. Я отпустил, предупредив, чтобы не было никаких приключений. А наутро узнал, что несколько хоккеистов самовольно пошли потом в ночной клуб. И один наклюкался там прилично. Молодой талант, ё-моё. По идее, нужно было убирать его из команды. Но с другой стороны, кто тогда останется?

– Почему не попробовать дурь эту просто выбить?

– Это не мой метод. Хотя, как игрок, больше всех штрафа получал, и только за драки. Одно время серьёзно занялся боксом, даже были открытые бои. Тренер по боксу стал уговаривать хоккейного тренера, чтобы тот отпустил меня. Но с боксом я завязал в 16 лет. Лишь однажды пришлось драться. Самый главный хулиган нашего района обозвал мою жену. Мы с ней прогуливались, а он с приятелем шел навстречу. Я Нинель отвел в сторонку, а сам его так хлопнул, что вся остановка в ужасе кричала.

– Игра кого из участников чемпионата мира вас впечатлила?

– Сверхъестественного я ничего не увидел. Шведы, конечно, хороши. Хотя и проиграли и чехам, и нам. В зоне атаки у них стирается грань между нападением и обороной: нет ни защитника, ни нападающего. Все крутятся, вертятся. К этому, наверное, придет и наш хоккей.

– Когда я в Казани работал, то забивали мы больше всех. И в этом году "Динамо" стало самым результативным. Хоккей должен быть атакующим, но и не без обороны, не бесшабашное "только вперед". Стараюсь ставить на центр умных игроков, которые эту игру бы вели. Без хороших центров и команды хорошей не будет. Ну и чтобы быть подготовленными физически.

– В этом плане опыта вам не занимать. Чего стоят одни ваши "баллоны"! Говорят, Анатолий Харчук просто обожает это дело…

– Харчуку что? А "баллоны" – сам дошел до этого, развил. В целом это упражнение себя оправдывает, хотя мы им не так часто занимаемся. Довольно тяжелая работа, чтобы постоянно ее практиковать. В мою бытность игроком покрышки от КамАЗов таскались, а сейчас колёса поменьше используем. И всё равно потемнение в глазах у некоторых ребят случается, приходится нашатырём приводить в чувство. Но страшного в этом ничего нет. Просто не хватает кислорода все мышцы напитать, но в основном ребята здоровые. Два, три раза вдохнули после работы, и всё.

– Вас тоже так на тренировках терроризировали?

– Когда игроком с Тихоновым работал, смотрел и думал: почему мы после Нового года лучше других? Наше рижское "Динамо" не было таким звёздным, но мы всегда шли первыми, вторыми, минимум третьими. А всё сводилось к тому, что мы хорошо готовились в новогодний перерыв. Как сумасшедшие работали весь месяц, но всё равно нас потом не хватало. Сейчас все пришло к тому, что физическая подготовка идёт в течение всего сезона. Иногда приходится игроков убеждать, иногда – заставлять. Это в советские времена было легко управлять командой, а сегодня попробуй-ка. Все обеспеченные. Раньше игрок полностью зависел от тренера, а сейчас уже нет.

– Но управляетесь же? Каков ваш метод борьбы за авторитет?

– А борьбы никакой нет. Все понимают, что тренеру, также как и им, нужен результат. Конфликты только тогда, когда начинается тяжелая работа и, когда игрок увиливает от нагрузок, не понимая того, что все делается для его же блага.

– Немудрено, что больше всего в сборной оказалось динамовцев.

– Я определял состав из того, что имел. Все хоккеисты были отобраны в течение года: на Кубке мира, в Евротуре. Единственные, кого я добавил – Харитонов и Вышедкевич. Да, своих взял. И Харитонов прекрасно отыграл весь чемпионат в первом звене. Они с Вышедкевичем вообще пропустили всего лишь три гола за все матчи. Хоть их и не было в сборной ни на одном из этапов Евротура.

– Кем остались недовольны?

– Ковальчук не понимает, что делает. Себя сам закапывает, а потом ищет виноватых. Мол, тренер плохой, играть не дают. А ему никто и не даст, если он будет так играть. Хоккей состоит не только из атаки. Ковальчука портит его звёздная болезнь. Говорят, что человек должен пройти огонь, воду и медные трубы. Вот как раз на медных трубах он и сломался.

– А вы, судя по всему, трубы эти медные выдержали.

– Меня ещё в молодости научили, что пижонов бьют. А кое-кто по-прежнему думает, что у него две головы, четыре руки, четыре ноги. Мне это не грозит.

– Отец вас так воспитал?

– Наверное. Папа погиб в 57-м (вздыхает). Мои родители сами из Москвы. Отец монтажником был, его в Кирово-Чепецк позвали запускать завод. Там встретил маму, поженились. Трагедия случилась за неделю до того, как мы должны были уезжать обратно в Москву. Папа был заядлым охотником, ружья всегда таскал с собой, и рыбаком. С другом и двумя его детьми отправился на рыбалку. 15 сентября это было. У друга его, дяди Коли, протез стоял: он одну ногу на войне потерял. Рыбачили, пока лодка не перевернулась. Дядя Коля сразу утонул, а отец тащил этих двух детишек. И их не дотащил, и сам утонул. А я шел с реки в этот день, мы только искупались. Велосипед толкаю в гору, а они идут, нагруженные, навстречу. Папа говорит: "Сынок, я довезу тебя с ребятами до реки, там высажу, и ты назад вернешься". А мне ехать через всю деревню придется, за мной там собака злая все время гонялась. Когда проезжал мимо нее, ноги кверху поднимал (задирает ноги на кресле), чтобы она меня не укусила. Думаю, ну ее на фиг: "Не, пап, не поеду", – "Ну, ладно". Может, если бы согласился, папа остался бы жив. А, может, и я бы утонул. Вот так с матерью мы и остались в Кирово-Чепецке. Сестра родилась через неделю. Папа ее так и не увидел.

– Маме тяжело было в одиночку поднимать двоих детей…

– Тю-ю-ю, конечно! Пенсия всего 40 рублей. Шила много, чтобы хоть как-то перебиться. Я с четырнадцати лет уже работал. Медведев Николай Петрович, который возвел лучшее стрельбище в Советском Союзе, строил у нас тогда кирово-чепецкий стадион. Так он малолеткам, таким, как я, Мальцев, давал подзаработать. Платили копейки. Мы трудились по месяцу, по два: копали ямы, траншеи, дренаж делали на футбольном поле, соорудили искусственный лед, плавательный бассейн, газончик. А с 16-и я уже серьезно пошел работать. Начальник электроцеха, где, кстати, и коньки точили, оказался учеником моего отца. "Всё, – говорил, сделаю из тебя инженера!". А меня в тот момент начали уже привлекать во взрослую команду. И нашла коса на камень. Он меня не отпускает от станка раньше времени, и всё тут. Даже директор завода его вызывал, чтобы он меня отпускал на тренировки. Кончилось всё тем, что я не стерпел: "В хоккей хочу играть, понимаете?! Не хочу быть инженером". Он уперся: "Будешь у меня человеком. Нечего балду гонять".

– И чем всё закончилось?

– Пришлось начальству перевести меня в охрану завода. Но там я вообще не работал. Никогда и не был даже. Ходил только за зарплатой.

– Когда решили стать тренером?

– Я уже заканчивал играть, меня жена спрашивает: "Что собираешься делать? Тренером будешь?" Я ей: "Нет, тренером ни за что!" Нинель оказалась настойчивей: "Возьми тетрадочку, наблюдай, записывай, думай". Так и пошло.

– Теперь понимаете, что не жалко затраченных сил?

– Ну, а кто мне поможет? Надо самому добиваться. Сначала старался в команду попасть. Потом женился, супруга помогала. "Пора нам, – сказала. – Из Кирово-Чепецка". Переехали в Саратов. Из Саратова в Ригу. В Ригу я поехал служить в армии. Мне жилье давали, но я не брал. И пока был на Кубке Канады в Монреале, с Белоусовым, кстати, в одном номере жили. Лежим на диване, мне вдруг звонок: "Ответьте Советскому Союзу!". Я перепугался. А это Нинель. "Ты откуда?" – "Я уже в Ригу переехала". Как?! Куда? "В квартиру, – говорит, – которую ты присмотрел". Вернулся из Канады, а жена уже ремонт затеяла. Ей помогли с мебелью, коврами, кухней, холодильником. Потом в Минск, два года там играл. Сказали: отыграешь, потом тренером останешься. Так и случилось. Назначали помощником Бориса Косарева, Иван Кривоносов тоже ему помогал. Год поработал, и Борю сняли. Это был 85-й, по-моему.

– Верите в судьбу, и в то, что человеку предначертано свыше?

– Верю. У меня знакомый Рашид, директор клуба из Хабаровска (Хабибулин). Его пригласили в Казань. Я ему говорю: раз все так складывается, иди! Он думал, думал и остался в Хабаровске. Новые люди пришли, его подвинули. А так бы в Казани сейчас работал, и всё нормально. Тормознулся.

– Тяжело, наверное, было сорваться с насиженного места.

– Меня жизнь приучила – не могу долго сидеть на одном месте. Раньше двадцать четыре дня путёвки были. Я ни разу не провел весь отпуск на юге. Максимум дней 15-20. Потом жене говорю: "Все, бери билеты, поехали назад! Невозможно сидеть". И сейчас так: неделя, ну две. Неважно где: дома, или на выезде. На пенсию, может, когда уйду, не буду никуда ездить. Да и то, сомневаюсь.

– А что? Будете на Сейшелах пивко попивать?

– Зачем на Сейшелах? Дом строю в Риге. На берегу моря. Красота.

– Ещё у вас есть трехэтажный дом в Раменском. Хозяйничаете вовсю?

– Какое там! Времени нет. Вот выходной был, почистил газон – убрал старую траву, шишки пособирал, то да сё. Налетел этот ураган, как дал – опять шишек на участке полно.

– Хорошо, когда желания совпадают с возможностями?

– Это да-а. В детстве велосипед мечтал купить, а возможности не было. Потом машину покупал, приходилось перезанимать…

– Люди, бывает, отождествляют себя со зверями. Вы гепард или шимпанзе? Шимпанзе прыгает, всё время суетится. А гепард кажется спокойным и равнодушным, но одно только движение, и он у цели!

– (Задумывается.) По году я – тигр, по месяцу – телец. Бык, да? Рогом упираюсь (смеется). Работать надо. Я, в принципе-то, и тренеров всех делю на "рабочих" и "нерабочих". "Рабочий" – тот, кто может дать результат и без наличия высококлассных игроков. Не самый высокий, может, но и провала не допустит. Тренер, который знает свое дело "от" и "до". Который может выжать максимум из того, что есть. А "нерабочий" и с хорошими игроками ничего не сделает.

– Интересная философия. А что, если тренер работает на голом энтузиазме? По-моему, у вас такое бывало?

– Бывало. Прокручиваю время назад и думаю, что надо было остаться тогда в Словении и доиграть с "Целье" чемпионат, ведь команда была неплохая. И деньги там были. Просто директор крепко задолжал, за землю платил. Все средства спонсоров втюхал туда, а нас кормил "завтраками". Дескать, спонсоры нас динамят. Ребята ключи от машины у него забрали: пока не расплатишься, никуда не поедешь! А там законы суровые. Прихожу на тренировку и вижу, что их в каталажку сажают. Стали разбираться. Можно было в суд подать. Но сколько бы это все тянулось, черт его знает. Вот ребята и ходили по барам, собирали на обратный билет, а меня приятель привез домой на машине. Тяжело тогда было (вздыхает). Приехал сюда, работы нет. В Польшу пригласили, в Освенцим. Я уже контракт получил, тут меня Екатеринбург вернул. Приехал в "Динамо-Энергию". Первый год ещё ничего, второй – уже похуже, ну а на третий полный завал. Мы вышли в суперлигу, – в это никто не верил, – а хоккеисты семь месяцев зарплату не получали! Потом, правда, отдали всё сразу. И я уехал в Казань.

– То, к чему вы стремились всю жизнь, по сути, достигнуто. Вот этот пик: "золото" чемпионата, "бронза" сборной, признание и почести. Что дальше?

– Дальше у нас Олимпиада, тот же чемпионат России, Кубок европейских чемпионов у "Динамо". Ведь "Динамо" и в Евролиге всё время второе было, и ни разу первое. Пора бы Европу выиграть уже.

– Но ведь невозможно всё время только побеждать?

– В принципе, да. Хотя бывает всякое. Как с Омском. Раз-раз, и 11:0. Бросок – гол, бросок – гол. Они бросали в той игре не меньше нас. Просто у нас всё влетело, а у них – ничего. Так бывает. Но – редко.

… А ещё Владимир Василич – очень гостеприимный хозяин. Прикинули как-то с супругой, сколько гостей в Раменском за два года, что дом стоит – на второй сотне сбились, да и бросили это занятие. К чему? Оно, правда, всё больше летом. Когда сезон, когда хоккей – Крикунову, понятное дело, не до гостей. Хотя для хороших людей двери его дома всегда открыты. Встретиться, поговорить. Хлопнуть по рюмашке, ясное дело.

– Коньяк последнее время, "Хеннесси". Но склоняюсь к водочке. Чем старше человек, тем крепче должен быть напиток. Сам про себя думаю: а заканчивать чем будешь под старость лет? Спирт глушить? (хохочет). Но за 60 градусов, пожалуй, уже перебор. Мне бутылку сливовицы подарили. Она как раз 60.

– Уже попробовали?

– Не-не, стоит закупоренная. Однажды мне её так подсунули. Я, не зная, хлопнул: о-о-о, (закатывает глаза), аж глаза выпали. А эти хохочут. Словаки пьют её, как воду. Так что не одни русские – крепкие орешки!

Выступал за "Олимпию" Кирово-Чепецк, "Кристалл" Саратов, "Крылья Советов" Москва, "Динамо" Рига, "Динамо" Минск. Играл за вторую и национальную сборную СССР. Участник Кубка Канады-1976.

Тренировал "Динамо" Минск (тренер 1982/83-1986/87, главный тренер 1987/88-1990/91), "Акрони" Есенице, "Целье" (обе – Словения, 1991/92-1995/96), сборную Словении, "Спартак", "Динамо-Энергия" Екатеринбург (1996/97-1998/99), "Ак Барс" Казань (1999/00-2001/02), "Нефтехимик" Нижнекамск (2001/02-2002/03). С сезона 2004/05 – главный тренер "Динамо" Москва. Чемпион России (2004/05). Второй призер чемпионата России (1999/00). Второй призер Континентального кубка (2004/05).

Тренер сборной России (2000/01-2001/02). Главный тренер сборной Белоруссии (ноябрь 2001 – 2003). С апреля 2004 – главный тренер сборной России. Серебряный призер чемпионата мира (2002), бронзовый призер (2005). Со сборной Белоруссии занял 4 место на ОИ-2002.